Консенсуальные и реальные договоры

Так как договор – предмет регулирования именно права, то основной и самой многообразной классификацией выступает его юридическая сторона. Прежде всего, различают договоры консенсуальные, когда достигается консенсус между сторонами относительно их прав и обязанностей по договору, и реальные – при возникновении прав и обязанностей сразу после соглашения и передачи вещи.

Деление договоров на консенсуальные и реальные и вытекающие отсюда различия покоятся на существенных особенностях в способах заключения консенсуальных и реальных договоров и связываются с определением момента самого их возникновения или совершения, момента, с которого возникают те или иные правовые последствия. Для заключения консенсуального договора (а их большинство, ибо консенсуальная модель договора является общим правилом, необходимо и достаточно согласования всех его существенных условий, минимальный круг которых (так называемые объективно-существенные условия) в разных консенсуальных договорах, за исключением условия о предмете, различен [2]. Для заключения реального договора закон по тем или иным причинам не признает самого по себе акта согласования достаточным, а потому требует его обязательное дополнение («подкрепление») действием по передаче имущества [2]. Это значит, что в реальных договорах совершение передаточного действия представляет собой вторую (помимо акта согласования) необходимую предпосылку заключения договора, его конструктивную особенность и отличительную черту. Поскольку консенсуальные договоры считаются совершенными уже при достижении согласования по всем существенным их условиям в момент получения лицом, направившим оферту, ее акцепта, возникновение прав и обязанностей здесь всегда предшествует совершению последующих действий [2]. Получается, что все совершаемые в связи с консенсуальными договорами действия, будучи производными из уже возникших прав и обязанностей участников договорных отношений, опираются на существующий договор и имеют договорную природу. Кроме того, такие действия отличаются функциональным единством: они связаны с исполнением договора, а значит, почти всегда направлены на прекращение соответствующего обязательства. В реальных договорах необходимой дополнительной предпосылкой их заключения, а значит и возникновения прав и обязанностей является совершение действий по передаче имущества [2]. Поэтому совершаемые в связи с реальными договорами действия неоднородны: одни действия (по передаче имущества) являются предпосылочными, другие же (все остальные), напротив, совершаются сторонами как следствие уже заключенного ими договора; соответственно, первые совершаются для возникновения договора, вторые – в целях его исполнения, а значит, и прекращения обязательства.

Совершение предпосылочных действий, необходимых для заключения реального договора, в отличие от всех действий, совершаемых в рамках консенсуальных договоров, в большей степени основывается не на праве», а на «факте», однако роль права и здесь остается весьма очевидной. Для перфекции реального договора помимо соглашения сторон требуется еще и передача имущества одним из участников сделки. Только передача, основанная на достигнутом соглашении и произведенная в соответствии с ним, способна вызвать правовые последствия в виде заключения реального договора, т. е. обеспечить его заключенность.

Учитывая, что сам акт передачи вещи представляет собой двустороннюю сделку, а значит, соглашение сторон, в данном случае, по-видимому, имеется в виду не это соглашение, а другое, ему предшествующее. И это действительно так, ибо совершение передачи трудно себе представить без предшествовавших ей переговоров по согласованию цели и существенных условий. Если передача имущества произведена не на основании соглашения, невозможно определение юридической цели этого действия, а потому оно не может быть признано юридическим фактом, с которым связывается заключение реального договора. Так называемая «голая передача» не порождает последствий в виде признания договора заключенным; сложнее, если передача произведена в количестве (качестве, ассортименте и т. п.), отличном от соглашения. Так, передачу вещей в количестве меньшем (а иногда, не исключено, что и в большем), чем это было обусловлено соглашением, при том непременном условии, что акт приема-передачи состоялся, по-видимому, следует оценивать с точки зрения возникновения новых согласованных волеизъявлений сторон и заключения договора (подтверждением чему может служить правило п. 3 ст. 812 ГК). Соглашение, о котором в данном случае идет речь, не обязательно должно быть удалено во времени от акта передачи имущества, оно может совпасть или почти совпасть во времени с актом передачи, более того, оба волеизъявления могут состояться одномоментно. Например, если одно лицо обращается к другому лицу с просьбой об одолжении ему 500 руб. и деньги тут же передаются заимодавцем заемщику, налицо заключенный договор займа. Но ведь нельзя отрицать тот факт, что прежде чем осуществить передачу денег стороны достигли необходимого соглашения! В этом случае имеется достигнутое до момента передачи соглашение о займе, и есть передаточное действие, которое завершает заключение договора займа. Напрашивается вывод: поскольку соглашение, предшествующее в реальных договорах передаче, представляет собой взаимное согласованное волеизъявление, в свою очередь, акт передачи также является согласованным выражением воли сторон на передачу и принятие вещи, завершающий ход реального договора, процесс заключения реального договора состоит из двух договоров. Поэтому как бы ни были близки во времени акты соглашения о займе и передачи денег, их невозможно не различать.

Соглашение, предшествующее в реальных договорах передаче вещи, – это договор консенсуального типа и в первом приближении напоминает так называемые сделки, исполняемые при самом их совершении [1]. Однако в таких консенсуальных сделках (взять, к примеру, некоторые виды договора розничной купли-продажи) передаче приобретаемого товара предшествует соглашение, а товар передается во исполнение заключенного договора, поэтому на стороне продавца существует обязанность передать товар, а на стороне покупателя – принять его и уплатить покупную цену. В отличие от этого, соглашение, предшествующее передаче вещи и заключению реального договора, не порождает какого-либо обязательства, что в то же время не может служить основанием для отрицания его (соглашения) существования. Поэтому, если обычный консенсуальный договор порождает предусмотренный законом и волеизъявлением сторон правовой результат в момент согласования сторонами всех существенных его условий, и с этого же момента осуществление соответствующих прав и обязанностей сторон начинает обеспечиваться действующим механизмом исполнения обязательств, то соглашение о передаче вещи, предшествующее заключению реального договора, вплоть до совершения передачи, напротив, не обеспечивает реализацию правового результата, входящего в намерение сторон, отсутствуют здесь и основания для принудительной передачи, нет и механизма осуществления соответствующих требований. Так, если стороны условились о предоставлении взаймы определенной суммы денег, то ни одна из сторон не располагает притязанием, которое может предъявить другой стороне об исполнении «обязанности» согласно достигнутой договоренности.

Примером консенсуального договора является договор лизинга. В системе лизинга как совокупности экономических и правовых отношений, опосредующих инвестиционную деятельность, проявляется определенная специфика. Юридическим фактом, с которым закон связывает возникновение лизинговых правоотношений, служит договор финансовой аренды (лизинга) [5, с. 43].

Цель договора лизинга – предоставление лизингодателем лизингополучателю имущества за плату во временное владение и пользование. Для этого предполагается заключение лизингодателем договора купли-продажи с продавцом вещи (имущества), которая впоследствии станет объектом лизинговых правоотношений. Такой договор купли-продажи по своей сути может быть квалифицирован как договор в пользу третьего лица (выгодоприобретателя) – лизингополучателя.

Традиционно считается, что договор лизинга является основанием возникновения имущественного (обязательственного) правоотношения. Содержанием названного правоотношения служат субъективные права и субъективные обязанности его сторон – лизингодателя и лизингополучателя. Но при анализе их прав и обязанностей можно обнаружить, что между данными субъектами формируются и иные правовые связи, которые имеют организационный, неимущественный характер. По договору лизинга лизингодатель обязуется приобрести в собственность указанное лизингополучателем имущество у определенного продавца [3, с. 28]. По договору лизинга лизингодатель создает для себя обязанность и считается исполнившим ее, заключив с продавцом договор купли-продажи товара (вещи - объекта лизинговых правоотношений). Лизингодатель «приобретает в ходе реализации договора лизинга в собственность имущество и предоставляет его в качестве предмета лизинга лизингополучателю за определенную плату, на определенный срок и на определенных условиях во временное владение и в пользование ...» (п. 1 ст. 4 ФЗ «О финансовой аренде (лизинге)»). Договор лизинга, таким образом, порождает у лизингодателя обязанность по заключению с продавцом соответствующего договора купли-продажи. Такая субъективная обязанность лизингодателя является элементом содержания гражданских организационных правоотношений, возникающих из договора лизинга наряду с обязательственными правоотношениями.

Выделенные в системе лизинговых правоотношений гражданские организационные правоотношения имеют своей целью организовать, создать предпосылки, упорядочить процесс реализации лизинговых отношений имущественного характера. Они направлены на создание условий для приобретения лизингодателем в собственность имущества (на основании договора купли-продажи) для последующей сдачи его в аренду лизингополучателю. В указанном смысле в договоре лизинга предусматриваются условия, исполнение которых порождает правоотношение, содержащее элементы гражданских организационных правоотношений. Названная особенность позволяет охарактеризовать договор лизинга не только как имущественный, но и как содержащий элементы организационного договора. Специфика договора лизинга, его квалифицирующие признаки35 позволили законодателю выделить в отдельный § 6 гл. 34 «Аренда» ГК РФ систему норм, регулирующих лизинговые отношения. Все это порождает массу дискуссий между авторами, которые стремятся в рамках теории обязательств объяснить особенности правового регулирования лизинговых отношений. Использование положений теории гражданских организационных правоотношений, по нашему мнению, позволит найти консенсус между авторами, спорящими, является ли договор лизинга двухсторонним либо многосторонним, в пользу третьего лица либо таковым он не является.

Законодатель, определяя условия договора лизинга, предусмотрел, что на его основании возникают отношения как имущественного, так и организационного характера, которые могут быть отнесены в предмет гражданского права. Их следует квалифицировать как гражданские организационно-предпосылочные правоотношения. Роль рассматриваемых правоотношений проявляется в том, что они направлены на организацию, а в ряде случаев и на последующее развитие имущественных правоотношений, в частности, при исполнении договора лизинга лизингодателем. Возникшие на основе договора лизинга гражданские организационные правоотношения направлены: во-первых, на организацию в будущем заключения лизингодателем договора купли-продажи объекта лизинга. Во-вторых, они могут организовывать, упорядочивать исполнение другого обязательства, тем самым выполняя и обеспечительную функцию.

Гражданские организационные правоотношения имеют место в системе лизинговых правоотношений. Они функционируют в рамках уже возникшего обязательственного правоотношения, организуя исполнение лизингодателем его обязанности по заключению договора купли-продажи имущества (вещи) и по ее дальнейшему предоставлению арендатору (лизингополучателю) за плату во временное владение и в пользование для предпринимательских целей [6, с.74–80]. В последнем случае гражданские организационные правоотношения направлены на организацию исполнения договора купли-продажи, заключенного лизингодателем (покупателем) с продавцом товара.

Договор лизинга порождает обязанность продавца имущества передать его непосредственно лизингополучателю в месте нахождения последнего [2].). Данная обязанность предусмотрена законом и следует из конструкции договора купли-продажи объекта лизинга как договора в пользу третьего лица. Лизингодатель передает лизингополучателю свои права и обязанности покупателя по договору купли-продажи, за исключением права его расторгнуть, изменить. При этом лизингополучатель не становится стороной договора купли-продажи, он только исполняет обязанности покупателя, которые ему делегировал лизингодатель. Такое «делегирование» и происходит в рамках, возникших из договора лизинга гражданских организационных правоотношений, направленных на упорядочение основных правоотношений по договору купли-продажи. Приобретенные лизингодателем и лизингополучателем субъективные права и субъективные Обязанности воздействуют на имущественные отношения, устанавливают меру возможного и должного поведения субъектов рассмотренных правоотношений.

Подводя итог можно сделать вывод о том, что в юридической конструкции консенсуального или реального договора важным является взаимодействие и соотношение элементов, то есть момента заключения договора и содержания основанного на договоре правоотношения. Для выявления этого соотношения следует установить наличие или отсутствие необходимости передачи вещи – совершения определенного действия – в рамках процедуры заключения договора или в рамках его исполнения. Соответственно, именно единство и дифференциация сочетания всех этих элементов составляют суть исследуемых юридических конструкций. Единство проявляется в том, что совершение действия имеет место всегда, а дифференциация – в том, что в реальной сделке действие необходимо непосредственно для ее совершения, а в консенсуальной – действие необходимо уже на стадии исполнения договор.