Образ советской женщины в журнале «Работница» 1970–1980 гг.

В России, как и в мире, популярной становится история «частная», лишенная идеологической окраски и военной специфики. Во-первых, в мире социальной глобализации несут значимость национальная, гендерная и любая другая идентичности. Во-вторых, только изучая, казалось бы, незначительные аспекты той или иной повседневности, можно сложить полноценную и структурированную картину жизни всего общества и его отдельных его частей.

Советская действительность является объектом изучения для многих ученых, и не только историков. Все более часто встречаются именно междисциплинарные исследования. Они дают более полную информацию, изучая различные аспекты одного предмета исследования, охватывая, например, не только анализ исторических событий, но и культурные изменения, социологические, лингвистические, учитывая достижения политологии, социологии, психологии и др., что, соответственно, ведет к увеличению исследовательского поля и изменению методов.

В последние годы наметилась  тенденция увеличения интереса к истории гендерной, и в этом аспекте история СССР является кладезем неизученной информации. Важно помнить о том, что мы исследуем именно «индивидуальное сознание», что тоже является новым объектом исследования и трактовки всего ранее изученного [2, с. 23]. Историческая феминология для России еще не слишком развита, если сравнивать с западным опытом, хотя и в этом направлении уже есть определенные наработки. И. Гевиннер изучает новую область в истории – гендерные стереотипы. Быт советских женщин освещают в своих трудах Е.С. Рябкова, Л.Л. Рыбцова. Различные аспекты жизни советских женщин, отраженные на страницах советских женских журналов, рассматривали Спиричева А.М., Гергерт М.С., Мамонтова М.А., Кирьянова О.И. и др.

Нас в первую очередь интересует транслируемый СМИ типичный образ женщины в СССР времени позднего застоя 1970–1983 гг. Изучаемой проблематикой в данном исследовании является стереотипный образ советской женщины, транслируемый одним из крупнейших изданий средства массовой информации и коммуникации – ежемесячным общественно-политическим и литературно-художественным журналом «Работница». Мы предполагаем, что этот образ априори деформирован, так как представлен односторонне, в контексте редакционной политики и советской цензуры и не показывает всего многообразия жизни. Но даже этот типологизированый образ в журнале «Работница» может наметить общие черты и стать базисом для дальнейшего изучения гендерной истории.

Нужно отметить, что для женской аудитории журнал «Работница» по целям был ни сколько развлекательным, сколько пропагандистским. Свою историю он начал в 1914 году и отвечал всем требованиям пропаганды и общественно-политической сферы. Непосредственно «женские» темы были представлены незначительно и то, по просьбам самих читательниц после 1927 года [3, с. 35-40]. Эта специфическая особенность раскрывает нам саму целевую многозадачность, поставленную журналом и те цели, которые он преследует. «Журналы адресовались широкой аудитории и выражали единое идейно-пропагандистское направление» [5, с. 58]. Так же, ведется просветительская работа по обогащению знаний советских женщин в области искусства живописи (знакомство с мировыми и советскими художниками), литературой (публикуются отрывки пьесс и рассказов), географией, политикой и глобальными мировыми проблемами (экономические и социальные проблемы в странах Африки, во Вьетнаме и т.д.).

В журнале активно писали о достижении равноправия между гендерами в советском обществе. В журнале 1977 г. был опубликован проект Конституции, в котором прямо упоминалось экономическое и политическое равенство между мужчинами и женщинами.  «Статья 35. Женщина в СССР имеет равные права с мужчиной. Осуществление этих прав обеспечивается предоставлением женщинам равных возможностей в получении образования и профессиональной подготовки, в труде, вознаграждении за него и продвижении по работе, в общественно-политической и культурной деятельности, а также специальными мерами по охране труда и здоровья женщин; правовой защитой, материальной и моральной поддержкой материнства и детства, включая предоставление омачиваемых отпусков и других льгот беременным женщинам и матерям; государственной помощью одиноким матерям» [4, 1977, № 7, с.13]. Превознося это как заслугу государства, в журнале отмечали, что в капиталистическом мире женщина в экономической и правовой сфере отнюдь не свободна, и живет фактически при домострое. «…тем не менее по сей день в конституции США о равноправии женщин нет ни единого слова: дискриминация освящена законодательством» [4, 1980, № 11, с.11-12].

Идеология равенства требовала от советской женщины каждодневного тяжелого труда. В СССР первостепенной задачей женщины было именно исполнение профессиональных задач [6, с.168]. Не было разделения на мужские и женские профессии. «У нас в Советском Союзе устранено все то, что мешает на трудовом поприще равноправию женщин и мужчин» [4, 1976, №01, с.25]. Женский труд встречался повсеместно: от вождения трактора – до продавца в магазине, от повара или швеи – до прессовки на заводе. «Т.В. Федорова стала начальником строительства станции «Новослободская», то есть первой в стране женщиной - начальником шахты…» [4, 1976, № 2, с.27].

После количественно-качественного анализа выборки женского журнала «Работница» за 1976 г. нами был проведен подсчет и дальнейшее статистическое группирование встречающихся на страницах журнала профессий работающих женщин по критерию сферы занятости.

Таблица 1.

Статистическое группирование встречающихся на страницах журнала профессий работающих женщин по критерию сферы занятости

Опираясь на данные таблицы, можно сделать вывод о том, что в журнале чаще всего писали о женщинах, занятых в технической сфере. Под трудящимися технической сферы мы понимаем работниц заводов и фабрик, промышленных предприятий; женщин, занятых на стройках, механизаторок, машинисток и водителей транспортных средств. Превалирующее число работниц данной сферы в журнале может свидетельствовать о двух вещах. Во-первых, о популярности разного рода технических специальностей в СССР, о возможности именно в этой сфере получить успех и карьерный рост, и как следствие, достойное жалование. В доказательство, могут быть приведены данные о заработной плате, где отчетливо видна разница ежемесячного дохода между рабочими строительства, промышленности, сельскохозяйственных и государственных служащих [7, таблицы 14-16]. В 70-80е годы на поприще технических специальностей подняться по карьерной лестнице женщине было намного проще, чем в современности из-за размытых гендерных стереотипов и насильственной эмансипации женщин еще со времен Хрущева. В наши дни значительно реже можно встретить женщин-крановщиков, начальников строительных бригад, монтажников, столяров и т.д. «…Дарья Васильевна Васильева. Ее нынешняя должность – мастер-инструктор на сооружении крупнейшей в мире Саяно-Шушенской ГЭС. Должность нужная, почетная, но в доверительной беседе она призналась, что очень скучает по прежней работе, когда была рядовой бетонщицей. Ее имя занесено на мраморную доску у главных ворот Иркутской ГЭС, она была делегатом Двадцать третьего съезда партии и участницей Всемирного конгресса женщин, на ее груди - ордена Ленина и Октябрьской революции…» [4, 1976, №11, с.1]. Во-вторых, можно утверждать о популяризации именно технической сферы деятельности для женщин посредством одного из самых читаемых женских журналов СССР. И первую, и вторую гипотезу мы считаем достойной праву существования.

Какой же была мотивация карьерного роста в сознании женщин позднесоветской эпохи? Так ли важны были для отдельной женщины руководящие должности, и как активно пропагандировалось они в журнале. Анализ выборки статей за 1976 г.  дает следующие данные:

Таблица 2.

Данные

Из таблицы следует, в 1976 году о женщинах-руководителях писали почти в 2 раза меньше, чем о простых труженицах, не имеющих опыт руководящей работы, но если учесть, что больше трети публикаций были посвящены руководителям, то сам по себе это очень высокий процент.

Ударный труд на производстве был поводом для гордости как отдельно взятых работниц, так и всего завода, производства и города: «Нет дня, чтобы вязальщица днепропетровского производственного экспериментального трикотажного объединения «Днепрянка» Валентина Юськова не перевыполнила сменного задания. Вместо десяти женских жакетов она успевает связать за смену пятнадцать, а то и восемнадцать. Всю работу Юськовой ОТК принимает с первого предъявления, ей присвоено звание «Отличник качества». Удостоена Валя и других почетных рабочих титулов — она «Молодой гвардеец пятилетки, победитель конкурса профессионального мастерства» [4, 1976, №4, с. 12]. Ударный труд поощрялся так же и материальными благами, о чем охотно пишут в журнале: «В Кабардино-Балкарской АССР многим известно имя Героя Социалистического Труда Александры Порфирьевны Кудряшовой. Славу ей принес труд комбайнера… На своем «СК-4» она за десять рабочих дней подобрала и обмолотила 819 тонн зерновых культур, а всего за сезон – 1308 тонн. … Главный комитет Выставки достижений народного хозяйства СССР наградил в числе других А.П. Кудряшову  Дипломом почета и выдал ей премию – легковую автомашину «Москвич-408» [4, 1974, № 1, с. 22].

Вне зависимости от должности и места работы, трудности на рабочем месте у женщин встречались фактически везде. Из письма вакуум-фильтровщиц Слокского целлюлозно-бумажного комбината Латвийской ССР: «…И до сих пор здесь нет ни туалета, ни питьевой воды. А отлучиться нельзя – на вакуум-фильтрах 8-ой машины работает всего один человек» [4, 1976, №2, с. 28]. «Мы работает на рыбзаводе по 10-15 лет. Условия труда у нас очень плохие. В разделочном цехе холодно, сыро. В моечном цехе то же самое. Не можем добиться, чтобы цеха как следует отапливались, чтобы вовремя выдавали спецодежду и спец молоко…» [4, 1975, №4, с. 32]. При этом нельзя утверждать, что условия труда у мужчин были лучше, они не зависели от гендерных установок.

Советская женщина помимо того, что она должна была быть ударным работником, должна быть и идеальной хранительницей домашнего очага, заниматься рождением и воспитанием детей, заботиться о муже. Теме семьи было уделено меньшее внимание в «Работнице», чем теме профессиональной занятости, тем ни менее, через письма читательниц в редакцию, личные истории женщин и отдельные рубрики можно узнать много интересующей нас информации. Теме как много времени нужно уделять детям речи не идет вовсе.

«Наверно, мам бросает в дрожь –

Ведь как тут быть, не угадаешь:

Ребенка в ясли поведешь,

Так на работу опоздаешь!

Приедешь на работу в срок,

Тогда куда ж с ребенком деться?

Закрыты ясли на замок,

Хоть в цех с собой неси младенца!» [4, 1972, №12, с. 28].

Как само собой разумеющееся, протекают каждодневные хлопоты по отведению ребенка в школу и детский сад, проверку домашнего задания и т.д. То, сколько в действительности затрачивалось на это времени, социологические исследования даже не учитывали, считая этот вопрос незначительным [7, с.170]. Чаще всего, все эти «незначительные» заботы ложились на плечи женщины, как и другие аспекты повседневной хозяйственной деятельности – глажка, стирка, приготовление пищи.

Очень информативными являются письма в редакцию журнала с вопросами, предложениями или историями о частной жизни, Они помогают осветить жизни не только столичной женщины, но и жительниц более отдаленных городов и республик. Выдержка из письма одной читательницы: «Темой одной моей контрольной работы стало изучение представлений ребят от 2 до 7 лет о труде их родителей. … Задавала я им два вопроса: Что делает дома мама? А что делает папа? » Вот несколько ответов детей: …

Витя П.: Мама стирает, варит, моет посуду. Папа кушает, смотрит кино, читает газету.

Лора Г.: Мама готовит, стирает. Папа никак не может полы убрать. У мамы спина болит, а он не может.

Люда М.: Мама убирает, варит, рубит дрова. Папа все лежит да лежит.

Игорь П.: Мама кушать готовит, иногда смотрит телевизор. Папа читает газету и всегда кричит на маму» [4, 1976, №1, с. 24].

По дому матерям чаще помогали старшие дети. В журнале можно найти педагогические споры на тему нужно ли приучать мальчиков помогать маме по дому и является ли мужским занятием ведение домашнего хозяйства. «И вот дома мне от братьев никакой помощи. … Они не хотят стелить за собой постель, а когда раздеваются, во все стороны разбрасывают вещи и никогда за собой не убирают. А родители наши сами им говорят, что мальчики ничего не должны делать дома. Младший за целый день одно ведро воды принесет, и то его надо двадцать раз попросить» [4, 1976, №1, с. 25]. «Не могу я себя перебороть. Отец никогда ничего в доме не делал, не помогал маме. Всю домашнюю работу относил к «бабским делам» и во мне воспитал брезгливость к ним» [4, 1977, №10, с. 25]. И все же, в сознании молодого поколения, стереотипная роль женщины как единоправной хозяйки дома меняется. Все больше молодых людей считают совместное ведение домашнего хозяйства еще одним аспектом равноправия. «В чем же причина такой вопиющей несправедливости, когда жены наши весь воз домашних дел одни везут? Основная причина – устойчивые, сформировавшиеся веками традиции. Но традиции – это не навечно данные правила и нормы поведения. Под влиянием определенных условий устаревшие традиции неизбежно должны исчезнуть, а новые, созвучные эпохе, сформироваться. …А нужно делать все, чтобы изжить устаревшие традиции всюду в семьях, в дошкольных учреждениях, на всех ступенях нашей общественной жизни. И тем самым помочь дружескому единению мужчин и женщин на нелегком фронте домашних дел» [4, 1976, №1, с. 25]. «Статистика утверждает: среди наиболее частых причин развода − разногласия супругов в вопросах воспитания детей, ведения домашнего хозяйства, использования свободного времени. Выйдя замуж, молодая женщина будет тратить на  домашнюю работу в два-три раза больше времени, чем муж, а рождение первенца еще увеличит эти затраты. И в итоге у замужней работающей женщины по сравнению с незамужней занято времени на домашние дела значительно больше» [4, 1977, № 10, с. 25].

К сожалению, тогда, как и сегодня, равенство не всегда понимается в положительном ключе. В журнале можно было прочитать о рукоприкладстве, как домашнем насилии, так и со стороны. «Не вижу в этом случае ничего такого трагического. У нас ведь равноправие. Так! Мужчины и женщины равны». Мордобой, конечно, не метод выяснять отношения, но только это все равно - ударить парня послабее или девушку...» [4, 1976, №4, с. 16]. Редакция журнала не могла оставить без внимания многочисленные случаи физического насилия, почти каждый человек видел это если не у себя в семье, то у знакомых или соседей. Как и сегодня, официальной статистики по домашнему насилию не велось. Из данных статистики о преступлениях отдельной графой выявлены только изнасилование и покушение на изнасилование [7, таблица 57]. Журнальные заметки –  одна из немногих крупиц, из которых можно достоверно узнать об этом нелицеприятном факте действительности: «…В самом деле: жила Катя с мужем плохо – он пил, бездельничал, бил ее, а она не могла работать – сначала дети малые, да и здоровье слабое, а потом и вовсе разболелась, попала в тубдиспансер. Пока с мужем жила, сколько раз ее соседи спасали, сколько раз участковый милиционер выручал…» [4, 1976, №10, с. 20]. Порочный круг укоренялся из поколения в поколение; впитав в себя модель семейных отношений с детства, уже повзрослевший ребенок строит свою семью на той же основе – проецируя деструктивные отношения жертвы и тирана. Чувствуется новое веяние свободы: женщины подают на развод, осуждают побои, пьянство мужа. Но не все ещё готовы принять свою идентификацию как личности, не зависимой от мужчины. Женщины по-прежнему страдают старой русской забавой – терпеть побои и пытаться перевоспитать пьяницу мужа, агрессивного зверя, но такого родного и любимого, боясь на самом деле общественного порицания и одиночества. И то, что об этом пишут в женском журнале, не замалчивают, уже огромный шаг вперед в  ментальности людей и советском устое.

Сам брак представлялся на страницах журнала нечто большим, чем просто скрепленным юридическим союзом двух людей. «Сама жизнь рождает в наше время новую основу для брака, более широкую, чем раньше. Эта основа – не просто чувства, а разносторонняя индивидуальная совместимость жены и мужа: совместимость их чувств (любви или влечения), совместимость темпераментов, характеров, совместимость взглядов, интересов, совместимость привычек, поведения». Хотя разводы и были разрешены, люди их всячески избегали, развод был очень позорным и социально порицался. «Работница» пыталась учить женщин, как сохранять отношения: «…есть несколько средств, которые улучшают отношения между супругами: подкрепление любовных влечений дружескими, выравнивание домашних нагрузок, подъем любовно-половой культуры» [4, 1976, № 9, с. 26].

Для того, чтобы помочь женщине наладить быт в доме, в журнале 1976 года открыли новую рубрику «Дела домашние». Там, знающие люди – кулинары, архитекторы, медики, опытные хозяйки – рассказывали как рационально вести хозяйственные домашние дела. На страницах женского журнала хозяек учили пользоваться новыми приспособлениями для облегчения их жизни, например, скороваркой. Отвечали на вопросы читательниц на разные темы: зачем нужны разные формы ножей на кухне, как продлить жизнь продуктов питания, как лучше расставить мебель на кухне, где и как хранить продукты и посуду [4, 1976, № 2, с. 30-31]. В этой рубрике так же печатались кулинарные рецепты.

«Бьюти-индустрия» Советского Союза зиждилась на некачественном товаре практически из любой сферы. Купить хорошую косметику было очень сложно, она попросту была дефицитом. На свою проблему «вынужденного хобби» жаловалась читательница работницы из города Харькова, когда в очередной раз, покупая лак для волос, ей очень скоро приходилось складировать его на полке, аэрозольный баллончик забивался и приходил в негодность [4, 1979, № 2, с. 29]. Отсутствие в магазинах элементарных вещей присутствовало по всему Союзу. Иногда, сообщив в редакцию журнала, можно было добиться справедливости. «Итак, острая эпидемия женской зависти ликвидирована. Заместитель председателя правления Гомельского облпотребсоюза тов. А.Олиярник сообщил нам, что женские гребни в деревню Козероги завезены. Радуясь этому долгожданному событию, рубрика Персоль тем не менее доводит до сведения Центросоюза и Министерства торговли СССР, что, судя по нашей почте, рецидивы зависти по поводу отсутствия гребенок то и дело еще вспыхивают в самых разных местах» [4, 1974, № 1, с. 27].

Одеваться хотелось хорошо и модно. Это естественное желание женщины не всегда было легко исполнимо. Качество изготовляемой ткани в большинстве случаев было далеко от идеала. Анекдотичную ситуацию описывали в журнале «Работница», когда от носки модной темно-вишневой шали на шее девушки остались черные пятна, что стало поводом насмешек окружающих [4, 1978, № 5, с. 26]. Жалобы поступали и от самих работниц швейной промышленности.  В письме в редакцию жаловались работницы из Тульской области на качество материала с которым им приходится работать. Несмотря на модные выкройки и рабочий профессионализм изделия из второго сорта ткани с заведомым браком плохо покупаются, образуется затоваривание и их лишают премий, теряют в зарплате [4, 1978, № 5, с. 27]. Модные вещи приходилось делать самим своими руками из подручных материалов. Рукодельницы могли шить и вязать себе вещи по выкройкам из журналов, ориентируясь на новые модные тенденции, так же изготавливали и аксессуары. Талантливые женщины могли и сами хорошо и оригинально одеваться, так же иметь неплохой источник дополнительного заработка. Сам образ «женщины на все руки» активно пропагандировался в журнале «Работница». Общество требовало от женщины обладать множеством социальных ролей: жена, мать, передовик труда, активист общественной деятельности, домохозяйка, в каждой из которых ей непременно нужно было быть лучшей. «…Насонова – настоящий коммунист. Она живет в постоянном напряжении, живет так, что в любое дело вкладывает всю себя» [4, 1971, № 3, с. 8]. Если советская женщина овладела таким недугом как боль в спине, ей дают дельный совет. Ни о каком отдыхе от работы, быта и семьи речи не идет. Ей предлагают «не лениться» и заниматься гимнастикой. «Если же вы чувствуете себя неважно, снова появляются боли, придется заниматься трижды в день – утром, в середине дня и под вечер, не позже, чем за час до сна» [4, 1976, №2, с. 29]. О том, чтобы меньше работать, заниматься физическим трудом наравне с мужчинами и не носить тяжелые сумки из магазина никто не пишет. Не по-советски. Общество требовало от женщины наибольшей самоотдачи и жертвенности. Именно в этом виделся женский идеал. Нельзя жаловаться на жизнь, уставать. Идеологический образец не давал возможности думать иначе: «…Когда про меня говорят: человек прошел тяжелый жизненный путь, − не нравится это мне, по совести скажу. Если человек усвоил коммунистическое мировоззрение, то оно наполняет его жизнь таким богатым содержанием, что эта жизнь не кажется тяжёлой, а кажется богатой, и, главное, − сам чувствуешь, что она бесконечно хороша, даже в самые трудные моменты» [4, 1975, № 11, с. 10]. Транслируемый журналом образ обязывает быть вовлеченной в общественную сферу жизни, быт, семью, работу. Нарочито подчеркнутая при этом скромность во внешнем облике, который несет за собой функциональность. Элегантность ограничивается неброскими платьями, не привлекая к себе много внимания и только укрепляет коллективистские установки [1, с. 28-30].

Как точно отметила И. Гевиннер, СМИ существенно влияют на усвоение гендерных стереотипов, а как следствие и на дальнейшее поведение [1, с. 27]. Визуальный ряд, который использовался в журнале прямое тому доказательство. На страницах нет привычного посыла «красота=молодость». В «Работнице» 1970-1980 гг. образ женщины представлен сильной личностью средних лет, физически развитой, с сильным глубоким взглядом, с минимальным количеством косметики на лице. 

Это женщина, видевшая в жизни многое, прошедшая через рождение детей, тяжелую работу, идеологическое давление. Женщины хотели походить на тот идеал, который показан в журнале и журнал отражает то, какое общество сейчас, на сегодняшний момент. Так необходимый экономический подъем страны, трансляция этой потребности посредством журнала вынуждала женщину принимать стереотипный облик ударницы производства и матери-героини, положившей свою жизнь служению высшей цели.