Особенности отношения к старости лиц предпенсионного и пенсионного возрастов с различным уровнем образования

Features of attitudes to old age persons of pre-retirement and retirement ages with different levels of education

Iva Gibova

the graduate student, Saint-Petersburg University of Management Technologies and Economics, Russia, Saint-Petersburg

Аннотация. Для современного общества характерно наличие негативных установок по отношению к периоду геронтогенеза, что негативно сказывается на самосознании пожилых людей, усваивающих данные социальные стереотипы. В статье рассматривается преобладающее отношение к старости и его изменение с возрастом у людей предпенсионного и пенсионного возрастов, а также влияние образовательного фактора на отношение к старости у лиц, изучаемых возрастных категорий.

Abstract. Modern society is characterized by the presence of negative attitudes to the period of gerontogenesis. Assimilation of social stereotypes negatively affects the self-consciousness of older people. The article discusses the prevailing attitude to old age and its changes with age in persons of pre-retirement and retirement ages. Also researches the impact of educational factors on attitudes to age in individuals of the studied age categories.

Ключевые слова: геронтогенез, лица предпенсионного и пенсионного возраста, отношение к старости, общественные стереотипы, уровень образования.

Keywords: gerontogenes, persons of pre-retirement and retirement age, the attitude to old age, social attitudes, level of education.

Период поздней взрослости или геронтогенеза, начинающийся с 60 лет, является довольно продолжительным этапом в жизнедеятельности человека. По данным Федеральной службы государственной статистики на 2015 г. средняя продолжительность жизни в России составила 71,39 г. [7], т.е. для гражданина Российской Федерации период поздней взрослости в среднем длится чуть более 11 лет, что порождает важнейшую социальную задачу профилактики дезадаптивных состояний пожилых людей, приводящих последних к физической, бытовой, социальной и личностной беспомощности, продления активного долголетия и повышения качества жизни лиц пожилого возраста.

Проведенные учеными исследования убедительно свидетельствуют, что период поздней взрослости не обязательно сопряжен с психическим упадком и личностной деградацией [2; 5; 9]. Человек обладает огромными компенсаторными возможностями, реализация которых во многом зависит от выбранной, позитивной или негативной, стратегии старения и сопутствующих им особенностей адаптационных процессов. Так, выбор позитивной стратегии старения характеризуется поиском и применением эффективных способов и приемов компенсации угасающих функций, сохранением контроля за своими эмоциональными проявлениями и поведением, культивированием в себе положительных качеств личности [1; 2; 3], т.е. формированием подлинно компенсаторных механизмов психологического витаукта, способствующих сохранению личности индивида.

Однако выбору позитивной стратегии старения препятствуют множество факторов, к которым относятся и существующие в обществе стереотипы, характеризующиеся отрицательным отношением к старости как периоду хронических заболеваний и глубокой инвалидизации, физической беспомощности и социальной бесполезности [2; 4; 8], на почве этого появляется склонность рассматривать пожилых людей как некое общественное бремя, формируется феномен эйджизма и геронтофобия. Интериоризируя данные негативные социальные стереотипы, пожилой человек неосознанно начинает им следовать, понижая тем самым свой социальный, физический и психический статус. По этому поводу Г.Х. Мусина-Мазнова, ссылаясь на исследования Г. Крайга, пишет: «Некоторые пожилые люди твердо уверены в том, что в скором времени они потеряют память и будут не в состоянии делать то, что удавалось ранее, что они частично потеряют контроль над своей жизнью. И под влиянием исподволь приникших в их сознание мнений они действительно утрачивают и свою компетентность, и контроль над обстоятельствами жизни» [6, с. 31].

Исследование по выявлению особенностей установок относительно периода геронтогенеза у лиц предпенсионного и пенсионного возрастов было проведено на базе гериатрического медико-социального отделения взрослого поликлинического отделения №105 Санкт-Петербургского Государственного бюджетного учреждения здравоохранения «Городской поликлиники №91», расположенного по адресу: Санкт-Петербург, ул. 2-я Комсомольская, д. 23, корп. 1, и на базе АНО «СЕВЕРО-ЗАПАДНЫЙ ЦЕНТР СУДЕБНЫХ ЭКСПЕРТИЗ», расположенного по адресу: Санкт-Петербург, ул. Фурштатская, д. 47/11, лит. А. В исследовании приняли участие 197 человек, социально-демографические характеристики которых приведены в таблице 1.

Таблица 1.

Социально-демографические характеристики выборки

В качестве диагностического инструментария был использован краткий вариант методики «Цветовой тест отношений (ЦТО)», разработанной Е.Ф. Бажиным и М.А. Эткиндом в 1985 г. [10]. Данная методика позволяет оценить эмоциональные компоненты отношения к различным аспектам собственной жизнедеятельности человека.

Сравнение групп лиц, дифференцированных по возрасту, по показателю отношения к старости показало достоверные различия между испытуемыми предпенсионного и пенсионного возрастов при р≤0,01 (таблица 2).

Таблица 2.

Распределение вариантов отношения к старости в разных возрастных группах испытуемых

Согласно таблице 2 с возрастом смягчается отношение к старости. Если для 73,12% лиц предпенсионного возраста характерно эмоциональное отвержение старости, то в группе пенсионеров таких испытуемых только 53,85%.

Однако высокий процент испытуемых с негативным отношением к старости как нельзя лучше отражает общественные установки, при которых старость рассматривается в основном как период угасания и распада личности.

Следует отметить, что в пожилом возрасте появляется небольшой процент испытуемых (1,92%), которые позитивно и эмоционально принимают старость, тогда как в группе лиц предпенсионного возраста таких испытуемых выявлено не было. Уменьшение среди лиц пенсионного возраста тех, кто эмоционально отвергает старость, и появление тех, кто позитивно и эмоционально принимает ее, может объясняться как принятием пожилым человеком своего возраста и конструктивным разрешением возрастного кризиса, так и включением механизмов психологических защит, направленных на охрану личности от психотравмирующей информации.

Поскольку теоретический анализ литературы, посвященный проблематике геронтогенеза, свидетельствует о том, что многие возрастные изменения обусловлены не столько самим возрастным фактором, сколько его сочетанием с другими, в первую очередь социальными, факторами, одним из которых является уровень образования, интересно оценить влияние уровня образования на отношение к старости у лиц предпенсионного и пенсионного возрастов.

Сравнение групп лиц, дифференцированных по уровню образования, по показателю отношения к старости показало достоверные различия между испытуемыми, изучаемой возрастной категории, при р≤0,001 (таблица 3).

Таблица 3.

Распределение вариантов отношения к старости у лиц предпенсионного и пенсионного возрастов с различным уровнем образования

Как показывает таблица 3, отношение к старости лиц предпенсионного и пенсионного возрастов также зависит от их уровня образования. С увеличением уровня образования наблюдается смягчение отношения к старости, выражающееся в сокращении доли лиц, эмоционально отвергающих старость. Если для 85,37% испытуемых, изучаемых возрастных категорий, со средним образованием характерно эмоциональное отвержение старости, то среди группы испытуемых со средним специальным образованием их уже 66,27%, а среди группы испытуемых с высшим образованием – только 46,58%, что является достоверным различием при р≤0,001 (таблица 3).

Примечательно, что именно среди лиц с высшим образованием появляется небольшой процент испытуемых (2,74%), которые позитивно и эмоционально принимают старость, тогда как в группах лиц со средним специальным и средним образованием таких испытуемых выявлено не было. Уменьшение среди лиц с высшим образованием тех, кто эмоционально отвергает старость, и появление тех, кто позитивно и эмоционально принимает ее, может объясняться наличием больших внутренних и внешних резервов для конструктивного прохождения кризиса позднего возраста.

На основании вышесказанного можно сделать вывод, что у лиц предпенсионного и пенсионного возрастов преобладает негативное отношение к старости, выражающееся в ее эмоциональном отвержении, что является результатом отражения в сознании людей общественных установок, при которых старость рассматривается в основном как период угасания и распада личности. При этом с возрастом происходит некоторое смягчение отношения к старости, характерное в большей степени для лиц, имеющих высшее образование, среди которых появляются и испытуемые с позитивным и эмоциональным принятием старости, что может объясняться наличием у последних больших внутренних и внешних резервов для конструктивного прохождения кризиса позднего возраста.