ЕВРОПЕЙСКИЕ ПРАВЫЕ ПАРТИИ И РОССИЯ: ТОЧКИ СОПРИКОСНОВЕНИЯ И ПЕРСПЕКТИВЫ В КОНКЕКСТЕ РЕАЛИЗАЦИИ РОССИЙСКОЙ «МЯГКОЙ СИЛЫ»

После Второй Мировой Войны роль военной силы в решении международных конфликтов неуклонно снижалась. Ужасы мировых войн надежно закрепили в массовом сознании крайне негативный образ военных конфликтов. Но, несмотря на то, что на сегодняшний день мы привыкли думать о войне, в основном, в контексте региональных столкновений в неспокойных странах Ближнего Востока, глобальное противостояние между державами никуда не делось. Инструменты теперь другие, в информационную эпоху нет более мощного оружия, чем информация. Согласно концепции социального конструктивизма, общественная реальность представляет собой прежде всего набор определенных идей и стереотипов[9]. Развитие медийного пространства породило множество инструментов для конструирования общественной реальности. И государство не обладает монополией на эти инструменты. Соответственно, на общественную реальность могут влиять самые разные силы, в том числе, и иностранные государства. Эта идея является центральной в работах американского политолога Джозефа Ная, который в 1990-е годы выдвинул концепцию «мягкой силы».

Разделяя силу на «жесткую» (выражающуюся в военном и экономическом превосходстве) и «мягкую» (основанную на умении создать позитивный образ страны в глазах иностранцев, и, тем самым, «мягко» склонить их к сотрудничеству), Най утверждает, что последняя приобретает в современном мире все большую значимость. В качестве компонентов «мягкой силы» он выделяет политическую идеологию страны (если ее политика соответствует этой идеологии), культуру и поведение на международной арене [6, с. 152-153]. Несмотря на то, что спорность этой классификации была обоснована в дальнейших исследованиях [8, с. 109], в данной работе для простоты и наглядности мы будем использовать ее.

Говоря о «мягкой силе» России Най указывает на ее богатейшую традиционную культуру, но скептически отзывается об идеологической и дипломатической сфере [6, с. 280]. Данная работа берет на себя задачу опровергнуть этот тезис и доказать, что с указанными двумя пунктами у России не все так однозначно. Большинство работ, посвященных «мягкой силе» России делали акцент на акторе, то есть самой России. Весьма интересным стало исследование С.К. Песцова и А.М.Бобыло ««МЯГКАЯ СИЛА» В МИРОВОЙ ПОЛИТИКЕ: ПРОБЛЕМА ОПЕРАЦИОНАЛИЗАЦИИ ТЕОРЕТИЧЕСКОГО КОНЦЕПТА», где была сделана попытка взглянуть на концепт «мягкой силы» с точки зрения теории коммуникаций[8, с. 112]. А теория коммуникаций придает очень важное значение получателю информации, в данном случае стране-реципиенту. И я в данном исследовании попытаюсь дать оценку российской мягкой силе на европейском пространстве с точки зрения самой Европы.

Традиционно Россия воспринималась Европой весьма неоднозначно. Страна, находящаяся на границе европейского пространства, и, как следствие, воспринимаемая как потенциальная угроза. Даже после определенной европеизации, проведенной в петровскую эпоху, на Россию смотрели с настороженностью, ее претензии на лидерство пугали, а европейский элемент казался недостаточным по сравнению с азиатскими чертами. Советская эпоха все усугубило, СССР позиционировал себя как альтернативу прогнившему Западному миру, и это естественно вызывало враждебность. Даже падение СССР и принятие Россией Западного пути развития не развеяло полностью настороженность. Россия стала «учеником», которому еще предстоит «научиться» европейским ценностям. Причем «учеником» трудным, за которым нужно было внимательно следить. То есть, так или иначе Запад с большой неохотой признавал за Россией право на силу и статус великой державы[7, с. 99-157].

Однако общественное мнение никогда не отличалось особой монолитностью. А в современном мире, со свойственной ему пестротой взглядов и мнений, так тем более. Россия, страна, до недавнего времени являвшаяся проводником левой идеи, нашла себе союзников в лице представителей европейских правых партий. Среди них стоит выделить французский «Национальный фронт», венгерскую партию «Йоббик» и нидерландскую «Партию Свободы.

«Национальный фронт», вероятно, наиболее значительная европейская политическая сила, выступившая в поддержку России. Партия, изначально воспринимая французским обществом как фашистская и маргинальная, в последние десятилетия неуклонно наращивала свое влияние, во многом благодаря миграционному кризису. Нынешний лидер партии, Марин Ле Пен, не раз высказывалась о России в весьма положительном ключе. Рассматривая Россию как перспективного торгового партнера, она не раз указывала на ошибочность экономических санкций, введенных Евросоюзом. Также Ле Пен, поддержала крымский референдум, а к идее о принятии Украину в Евросоюз она относится крайне скептически. Положительно отзывалась она и о фигуре В.В.Путина, особенно в контексте его критики внешней политики США[4].

«Йоббик», венгерская ультраправая партия, представляет собой несколько иной случай, чем «Национальный фронт». Учитывая общую консервативную направленность современной венгерской политики, эта партия обладает меньшей востребованностью и, как следствие, меньшим влиянием у себя в стране. Ну а радикальные взгляды отдельных ее представителей принесли партии достаточно скандальную репутацию. Тем не менее, сотрудничество с «Йоббиком» может оказаться полезным в продвижении российской позиции и имиджа за рубежом. «Йоббик» поддержал Россию в грузинском конфликте 2008 года. Габор Вона, лидер партии, давно поддерживает с Россией дружеские отношения, периодически ее посещает, участвуя в различных мероприятиях. Привлекательной для Воны является также продвигаемая отдельными интеллектуальными и политическими кругами России идеология евразийства. В ней он видит альтернативу так называемому «евроатлантизму», то есть навязыванию США своих интересов Европе[3].

Достаточно либеральная по сравнению с «Национальным фронтом» и «Йоббиком» нидерландская «Партия Свободы», возглавляемая Гертом Вилдерсом, также может рассматриваться как потенциальный союзник. Пусть связи с этой партии не настолько сильны как с указанными выше, Вилдерс поддержал Россию в украинском кризисе и выступил с критической оценкой деятельности Евросоюза по его разрешению[1].

Кроме вышеуказанных организаций симпатии к России и проводимой ею политике склонны выказывать также представители итальянской «Лиги Севера», Шотландской национальной партии и ряда других политических сил[2].

С чем же связано подобное хорошее отношение со стороны правых консерваторов? Критики указывают на возможные финансовые связи России с европейскими правоконсервативными кругами. Можно вспомнить неоднозначную историю с российским финансированием предвыборной кампании «Национального фронта»[5]. Справедлива эта критика или нет, едва ли без наличия даже очень условных точек соприкосновения в идеях правые смогли бы сохранить лицо, поддерживая Россию.

Нужно понимать, что даже в условиях гиперинформационного общества представления о далекой и экзотичной России во многом основываются на стереотипах и предубеждениях. Поэтому в рамках этой статьи речь идет именно о представлениях европейцев о России, которые могут способствовать реализации российской «мягкой силы» в Европе, а не о том, насколько эти представления соответствуют действительности.

В качестве основной точки соприкосновения выступает идея о государственном суверенитете. Декларируя в качестве идеологии «суверенную демократию» и критикуя американское вмешательство в дела других государств, Россия выступает в качестве проводника именно этой идеи. В списке претензий, которые европейские правые предъявляют к Евросоюзу на первом месте стоит чрезмерное вмешательство в дела суверенных европейских государств. Проведение независимой политики, не ориентирующейся на центры силы и наднациональные образования – это то, к чему стремятся эти партии, и то, что, с их точки зрения, удалось России. Немаловажную роль тут играет представление о В.В.Путине как о сильном национальном лидере, который, отстаивая интересы своей страны, не боится бросить вызов «сильным мира сего» в лице США и Евросоюза. Яркие фигуры лидеров дефицитны в современной европейской политике.

Крымский референдум, помимо того, что является практическим воплощением самостоятельной политики без оглядки на мнение США и ЕС, кроме того связан с еще одной идеей – идеей о праве наций на самоопределение. Референдумы об отделении являются актуальной темой для нынешней Европы, прежние государственные границы теперь стесняют европейские народы. Стремящиеся к независимости национальные движения увидели в Крымском референдуме прецедент, когда интересы нации оказываются важнее установленных границ. Это еще одна точка соприкосновения.

В целом, представление о России, как о консервативной стране, отстаивающей традиционные ценности, привлекает к ней тех европейцев, которым некомфортно в их нынешнем леволиберальном мире. Считается, что Россия лишена таких типичных европейских проблем, как то издержки миграции, размывание идентичности и идейный вакуум. Россию считают страной ультранационалистической, что не совсем верно, но это восприятие добавляет нам очков. Иначе говоря, привлекают вещи, свойственные «старой Европе» – суверенитет, национальное мышление, большая роль традиций. Именно на схожесть с классическими европейскими концептами стоит делать акцент при позиционировании себя в международной политике. Бросая вызов таким структурам как НАТО и ЕС, не стоит впадать в изоляционизм и противопоставлять себя Европе. Напротив, нужно обращать внимание на общие черты, ведь похожесть привлекает, а «уникальность» и «самобытность», какими бы яркими и экзотичными они не казались, скорее отталкивают и пробуждают недоверие.