Баба Яга – сакральный образ русских сказок

Baba Yaga - a sacred image of Russian fairy tales

Larisa Bekresheva

senior teacher, Lugansk National University named after V. Dahl, LPR, Lugansk

Аннотация. в статье даётся историко-лингвистическая характе­ристика сказочному образу Бабы Яги, причисляющая данный образ к сакральным мифонимам славянской культуры.

Abstract. The article provides a historical and linguistic description of the fairy-tale image of Baba Yaga and attributes this image to the sacred mythonyms of Slavic culture.

Ключевые слова: сказка; миф; обряд; инициация; посвящение; Баба Яга; потусторонний мир.

Keywords: fairy-tale; myth; rite; initiation; dedication; Baba Yaga; other world.

Сказка – особый вид фольклорной прозы, имеющийся у всех народов мира. Это повествовательное произведение о вымышленных лицах, местностях и событиях с элементами волшебства. В основе сказки лежит антитеза между мечтой и действительностью, которая получает утопическое, но благополучное разрешение.

Персонажи сказки контрастно распределяются по полюсам добра и зла. Цель нашей статьи – интерпретировать сказочный образ Бабы Яги в свете современных научных наработок.

Хотя сказка воспринимается как вымысел, она не лишена связи с действительностью: в ней отображается быт древних людей в самых различных аспектах. Сказки, скорее всего, создавались как отклики на действительные события, но сами эти события интерпретировались в рамках господствующих мифологических представлений. В этом смысле сказка предоставляет возможность глубокой исторической ретроспективы народных традиций, обрядов и в целом мировоззрения. Привлечение сказочных текстов в качестве материала для когнитивных исследований представляет, на наш взгляд, значительный научный интерес.

Наверное, сложно найти в нашей стране человека, не знающего с детства, кто такая Баба Яга. В русских сказках она представляется злой коварной старухой, колдовством и обманом мешающей добрым людям. Живет она в дремучем лесу, в «избушке на курьих ножках», обнесённой забором из человеческих костей и черепов. У Бабы Яги костяная нога и она полуслепа – людей по духу обнаруживает. Нос у неё огромный – в потолок врос. Попадая к ней, герой, чаще всего, видит ее лежащей на полу, печи или полатях, растянувшейся при этом из угла в угол избушки. Перемещается Баба Яга в ступе, управляя помелом.

Существует несколько гипотез происхождения данного фольклор­ного образа: автохтонная славянская гипотеза и индийская. В частности, слово «Яга» выводится от индийского «йог». Сторонники индийского происхождения Бабы Яги опираются на традицию йогов вести отшель­нический образ жизни, их способности медитировать, т. е. общаться с высшим миром, откуда и черпаются ответы на все вопросы, которые могут задать «гости» Бабы Яги [1]. Кстати, «ступа» – неизменное средство передвижения сказочной Яги, в переводе с санскрита означает – «могила, урна для захоронения», что подчёркивает связь Бабы Яги с потусторонним миром.

Сторонники славянской гипотезы подчёркивают, что образ Бабы Яги находит отклик в нескольких славянских языках – словен. Jaga baba – «ведьма», польск. Jedza baba, чеш. Jezinka – «лесная баба», серб. Jeza – «болезнь», «кошмар».

В словаре Даля мы можем найти толкование созвучного «ЯГАТЬ» – кричать, шуметь, браниться. Ягайла – горлан, бранчивый нахал, ругатель. Ягарма – такая ж женщина, наглая, бранчивая баба» [6].

Анализу этого образа посвящено много исследований, в том числе, фундаментальные труды М.Н. Макарова (1827), А.А. Потебни (1865) и В.Я. Проппа (1946), а также работы Д.К. Зеленина (1915), В.П. Аникина (1959), З.П. Соколовой (1964, 2007), К.Д. Лаушкина (1970), Н.В. Новикова (1974), и др.

Баба Яга – противоречивый образ. Она страшная, кровожадная, но и гостеприимная, мудрая, указывающая герою нужный путь. Ей, как хозяйке лесного мира, подчиняются звери и птицы; она владеет тайными знаниями и магическими способностями: может насылать сон на героя, обращать людей в камень, повелевать ветрами и т. п. Такая противоречивость только указывает на то, что этот образ впитал в себя качества из разных источников: очень древних мифов и более поздних сказок.

В целом, В.Я. Пропп, выделяет три ипостаси Бабы Яги: дарительница (она дарит герою сказочного коня либо волшебный предмет); похитительница детей; воительница, сражаясь с которой «не на жизнь, а на смерть», герой сказки переходит к иному уровню зрелости, т. е. в Бабе Яге В.Я. Пропп увидел следы матриархальной стадии юношеских переходных ритуалов, когда их руководителями бывали либо женщины (главы рода), либо мужчины, переодетые в них. Особенность Яги – костяная нога – является, по мысли ученого, знаком ее причастности к миру мертвых [2, с. 83]. Связь Бабы Яги со смертью можно объяснить представлением наших предков о смерти как о превращении в животных, поэтому именно хозяйка зверей охраняет вход в царство мертвых.

По мнению К.Д. Лаушкина, считающего Бабу Ягу богиней смерти, одноногие существа в мифологиях многих народов связаны с образом змеи. По некоторым источникам слово «Яга» даже происходит от санскритского «ahi» – змей. Ее одноногость является достаточным основанием, чтобы предполагать, что она входит в круг божеств, ведущих свою родословную от змеи. Культ змей как существ, сопричастных к стране мертвых, начинается, по-видимому, уже в палеолите. Археологические находки и мифы подтверждают роль змеи как высшего божества, стоящего на границе жизни и смерти [6]. Согласно космогоническим мифам, Шумерская морская богиня всего живого Тиамат – змея, праматерь людей Инлиль – змея, минойская Богиня Земли Прамахос – змея, сирийская Богиня смерти Атаргатис – змея, и этот список можно продолжать.

Последующее развитие данного образа (образа змеи) – женщина со змеиным хвостом, одноногая или имеющая разные ноги (человечес­кую и какого-либо животного). Таким женщинам сложно передвигаться пешком, поэтому они разъезжают в особых экипажах. Так, британская языческая богиня Фрейя имела одну ногу человеческую, вторую – утиную и передвигалась в повозке, запряженной двумя котами. Австрийская Перхта – богиня смерти с гусиной ногой, летала на повозке, запряженной воронами. О количестве ног Бабы Яги доподлинно неизвестно, но фольклорная формула «Баба Яга – костяная нога» наводит на мысль о её одноногости.

Первым письменным источником о Бабе Яге служат записи Джайлса Флетчера «О государстве русском» (Of the Russe Common Wealth. London: Thomas Charde, 1591). В главе «О пермяках, самоедах и лопарях» Флетчер пишет: «Яга-баба, о которой случалось мне читать в некоторых писаниях этой страны, то она есть кумир в виде старухи, дающей на вопросы жреца прорицательные ответы об успехе предприятия или о будущем».

Существует также версия, что под Бабой-ягой скрывается богиня Макошь. В сказках Баба Яга нередко изображается за прядением кудели. Как известно, Макошь – рогатая богиня Судьбы, днями и ночами прядущая нити людских судеб. Характерно, что герой получает от Бабы Яги в подарок путеводный клубок, сродни нити Ариадны.

М.М. Безлюдова расшифровывает образ Бабы Яги через значения букв в старославянской азбуке: Б – буки обозначает «обучение быть в совести» или кратко – «обучение»; А – аз, т. е. «начало». Приставка ѨГА расшифровывается так: ЮС (Я) – высшее «я» или «коллективный разум»; Г – глаголь, т. е. глаголить, изрекать; А – аз. Т. е. речь идёт о ведьме – ведающей знания, и об Учителе, глаголящем изначальные, сакральные основы мирозданья. «Учительные» функции Бабы Яги заключались в испытании нравственных свойств и физи­ческой силы героя, а также сообщение ему магического знания [2, c. 82].

Главным атрибутом Бабы Яги является необычная избушка, имеющая особое расположение в сказочном пространстве. Она находится очень далеко, где-то «за тридевять земель». Такое место в мифо­логическом сознании воспринимается как потусторонний мир. Само жилище Бабы Яги особое. Это избушка «на курьих ножках», причем она не просто стоит, она по просьбе героя поворачивается «к лесу задом, к герою передом»; т. е. её изначальное положение – передом к лесу.

Войдя в избушку, герой видит Бабу Ягу, распростёртую на всю избушку, но почему? Нигде не сказано, что Баба Яга – великанша. Возможно, это избушка мала? По мнению исследователей, внешние признаки этого жилища – отсутствие окон и дверей, а также теснота внутри – сближают его с обителью покойника – гробом.

Известен погребальный обряд славян в VI – IX вв., при котором на выкорчеванном пне ставили «избу смерти» – небольшой сруб с прахом покойника. «Изба смерти» обязательно располагалась так, чтобы вход в неё был повёрнут в сторону, противоположную от селений людей [1, с. 138]. Баба-Яга внутри такой избушки представлялась как бы живым мертвецом – она лежала и не видела пришедшего из мира живых, а только чуяла его запах.

Благодаря текстам сказок можно реконструировать и обрядовый, сакральный смысл действий героя, попадающего к Бабе Яге. Как известно, герой сказок отправляется в лес за разрешением какой-либо беды, поисками какого-нибудь предмета или человека. Пройти через волшебную избушку, чтобы решить заданную проблему, герой сможет не иначе, как через испытания. Подобный сказочный сюжет наводит на мысль о древних обрядах приобщения юношей к миру взрослости, так называемой инициации и посвящения. Все мальчики, достигшие 12 лет, должны были пройти эти обряды.

Под инициацией понимают совокупность обрядов и устных наставлений, цель которых – социализация индивида в современное ему общество. Каждая первобытная община обладала собранием мисти­ческих традиций, своей «концепцией мира», которая открывалась новичку в процессе инициации. Новичок узнавал правила поведения, производственные приёмы и организацию мира взрослых, а также мифы и священные традиции племени.

Древние считали, что для того, чтобы все полученные знания стали внутренним руководством к действию, необходим сильный и продолжительный стресс. Такой стресс мог быть организован только путём испытания сильного страха, а как известно, самый сильный страх – это страх смерти. Полученным шоком запускался процесс слияния сознания с подсознанием.

Прошедшие испытания обладали большим количеством энергии, чем до обряда, включалось ясновиденье, интуиция, обретались многие способности, возникала сонастройка на природные ритмы вселенной. Индивид переходил на новую ступень духовного существования.

Обряды инициации тесно переплетались между собой и заклю­чались в разлучении мальчиков с привычным местом жительства, уход в леса к ведуньям, прохождение обряда смерти и воскресения через испытание боли, запугивание, лишение пищи и воды, борьбу со специально тренированными животными. В целом, обряд длился от 2 до 6 месяцев. Прошедшие испытания, получали новое имя, материальные подарки и новый социальный статус: юноши могли завести семью и дом, участвовать в собраниях, делить добычу и т. п. [5].

В древнейшие времена матриархата церемонией инициации могла руководить только женщина-ведунья. Образ такой «ведающей» и, в определённом смысле, жестокой женщины послужил основой для создания образа Бабы Яги - «похитительницы», уводящей подростков для обряда инициации.

Безусловно, как подростки, так и их матери, испытывали естественный страх перед обрядом, что придало зловещую окраску образу Яги, выступающей в роли учителя и строгого экзаменатора. Но последующие блага, получаемые посвящёнными, всё-таки подчёр­кивали и позитивную роль наставницы, что и придало образу противоречивость.

На основе проанализированного материала можно сделать следующие выводы сакрального значения образа Бабы Яги:

· Яга – охранительница входа в мир мертвых;

· Исконный образ Яги восходит к богиням типа матери-прародительницы.

Моральный код русских сказок подчёркивает, что во всех обществах живых существ идёт борьба за существование и человеку просто необходимо учиться методам адаптации и социализации.