Лексемы чувственного восприятия как маркеры мотива «память» в художественной речи И. Штокмана

Аннотация. Статья посвящена проблематике языковой объективации мотива «память» в художественной речи. В качестве маркеров данного мотива рассматриваются лексемы и синтаксические конструкции с семантикой чувственного восприятия, составляющие значимый фрагмент языковой картины И. Штокмана. Семантическая структура языковой единицы интерпретируется как результат познавательной и номинативной деятельности художника слова.

Ключевые слова: языковая перцептивность; текст; художественная картина мира; номинация; смысл; аксиологическая вертикаль личности; авторское сознание.

Особенности сознания и психического устройства личности, специфика её мировосприятия, широта перцептивного поля, ценностные ориентации находят своё отражение в результатах речемыслительной деятельности, в выборе говорящим знаков языка, участвующих в объективации знаний, мнений автора речи о мире, его оценок, в формировании текстовых смыслов. Е. В. Гейко подчеркивает: «…язык – единственный доступный для непосредственного исследования объект, эксплицирующий особенности сопряжения окружающего мира и человеческого сознания» [1, с. 4].

Художник слова, создавая с помощью знаков языка вторичную действительность, конструирует текст таким образом, что через избранные им знаки языка происходит объективация внутреннего мира говорящего, его личностных смыслов. Этот сконструированный мир автор освещает модусом своего представления в слове [2, с. 14]:

О «языковой перцептивности» говорят в тех случаях, когда обнаруживается, что те или иные языковые единицы содержат семы ‘чувственное восприятие’.  Именно перцептивный опыт человека позволяет приписать значения и смыслы вещам, которые исходно могут и не иметь таких признаков. В художественном тексте наблюдается наложение перцепции, отражённой в языке, и сенсорной модели мира автора, которая характеризуется субъективным языком оценки и участвует в формировании идиостиля творческой личности [3, с. 19].

В художественной речи И. Штокмана, во многом автобиографичной, лексика чувственного восприятия играет важную роль в репрезентации мотива памяти.

В когнитивной психологии память определяется как способность живого организма фиксировать и сохранять факт взаимодействия со средой в форме опыта. Память – это реалии, образы, эмоции, испытанные ощущения, представленные в сознании как знак целого. Таким образом, знаковость является основой общей характеристики памяти и языка, ибо в языке находят воплощение когнитивные (познавательные) модели, в соответствии с которыми разум человека организует и структурирует информацию.

Наличие воспоминаний – сигнал о присутствии в сознании человека прошлого времени, что в произведениях речетворчества формирует когнитивную ситуацию «вспоминать то, что было в прошлом», означиванию которой служат номинации «память», «воспоминание», образно-метафорические конструкции «узелки памяти», «память сердца», «дальнее облако», «колодец памяти»; предикаты и предикативные конструкции: «помнить», «вспоминать», «вспоминаться», «разматывать вспять нить», «стоять пред глазами».

Воспоминания всегда связаны с переживаниями радости, горя, сожаления, разочарования, с чувственным восприятием действительности, т. е. с модусами перцепции – зрение, слух, обоняние, осязание, вкус. Так, в рассказе И. Штокмана «Мой бедный друг» номинация «поклон» выступает репрезентантом мотива памяти, который и послужил импульсом к созданию художественного произведения:

Рассказ мой – лишь поклон всему тому доброму и светлому, что было у нас с ним, бедным другом моим, по молодости вместе когда-то, прекрасно, чисто было, да сгинуло, пропало… Горький поклон, прощальный.

В данном фрагменте мотив памяти означен лексемами с семой ‘свет’ – «светлое», «чисто»; синтаксической конструкцией, включающей слово «горький». Данный перцептив маркирует смысл ‘тяжелые душевные переживания’. 

В художественных произведениях И. Штокмана представлены все перцептивные модусы. Особенно часто писатель, формируя в тексте семантическое поле памяти, обращается к одоративной лексике. Связь обонятельного признака с различными элементами окружающего мира позволяет автору использовать единицы языка в качестве особого кода, передающего смыслы. Будучи элементом художественного целого, запах как деталь является микрообразом и составляет часть более крупного образа.

В рассказе «Все это было здесь…» автор вспоминает улицы своего детства: Зубовский бульвар, Теплый переулок, Чудовка, Крымская площадь. Особенно памятна Чудовка, потому что там был сквер – место прогулок московской детворы. Сегодня на этом месте Комсомольский проспект, но запах черемухи и сирени остался в памяти навсегда:

Весной в том сквере вовсю душисто и сладко цвели сперва черемуха, потом сирень, старые толстые липы бросали кружевную колышущуюся тень на песчаные дорожки, а скамейки… .

Обозначение запаха является у И. Штокмана средством выражения оценки персонажа или же функционирует как реакция говорящего на воспринимаемый предмет, человека:

Кощей смердел хищником, зверем от него пахло. С таким, схлеснувшись, по-хорошему не разойтись… Ощущение это, память о нём долго потом жили в Олеге, не забывались, и каждый раз, вспомнив о Кощее, он невольно передергивался брезгливо… («Путем зерна»).

В рассказе «Дворы без войны», повествующем об обычной жизни девчонок и мальчишек, герой вспоминает дворовую клумбу, созданную детскими руками. Лексемы с семами ‘запах’, ‘воспринимать запах’ служат в тексте репрезентации смысла ‘родной двор’:

Я однажды, когда во дворе никого не было и в окнах никто не торчал, понюхал ромашки тоже. Никакого цветочного запаха – просто зеленью, свежей, молодой тянуло. Цветами пахло от клумбы только по вечерам и сильно, сладко – от левкоев и матиолы… .

Будучи категорией психофизиологической, запах, апеллируя к подсознанию и памяти, актуализирует у человека ряд связанных воспоминаний, что и позволяет писателю направить повествование в сторону отображения психологического.

В тексте И. Штокмана появляются знаки языка, эксплицирующие разные перцептивные модусы – лексемы вкуса (пахло сладко), колоративы со значением запаха (тянуло зеленью).

Использование синестетических метафор – средство выражения оценки говорящего, его отношения к реалиям, которые сохранила память. Более того, включением в текст лексем чувственного восприятия не только означивается мотив памяти, но и задаётся эмоциональный тон произведения:

У него к этой тени свой счет, своя злая, горькая память («Жанна»);

Зеленоватый, с белыми толстыми царапинами от коньков лёд, снег, пахнущий арбузом, тепло первого, лучшего на катке гардероба, блаженная отходящая ломота в стопе, когда коньки уже расшнурованы, сняты, бежевый, со сгущенкой, кофе в бумажных стаканчиках из буфета…  («Дальнее облако»);

Лес еще был свеж, дик в своей прохладе орешника, крушины, еще крепко пах на солнцепеке разогретой, плавящейся сосновой смолой, и на вырубках, на гарях густо, розово-фиолетовыми озерцами, радующими глаз праздничной прозрачностью цвета, рос кипрей («Дальнее облако»).

В основе слухового восприятия лежит перцептивная деятельность, направленная на различение и классификацию звуковых параметров, среди которых выделяют физические характеристики звуков и психические, связанные с ментально-аффективной сферой человека, отражающей особенности его слухового восприятия реалий действительности. Слуховое восприятие может быть активным, что маркировано в речи предикатом «слушать», и пассивным, репрезентантом которого выступает предикат «слышать». Герой И. Штокмана не только слушает, но умеет слышать, умеет познавать мир и себя:

Тишь такая, что в ушах звенит <…> Колдовство, одурь, и он долгие годы потом все не мог забыть Север («Жанна»);

…по радио часто звучала тревожная и грозная песня, прошившая все мое военное детство («Трава моего детства»).

Акустический образ – репрезентант эмотивной доминанты текста; он работает и «на смысл». Лексика слухового восприятия выполняет функцию регуляции эмоциональных состояний адресата, изменения его ценностной сферы.

Осязание – один из основных видов отражения человеком реальной действительности, позволяющий оценить форму, консистенцию, температуру, размеры предмета, свойства поверхности, положение и перемещение в пространстве.

Для обозначения ситуации тактильного восприятия И. Штокман  использует атрибутивные конструкции с оценочными прилагательными (холодный, липкий, свежий, прохладный, теплый, мокрый и т.п.), глаголы следующих тематических классов:

а) глаголы контактно-направленного действия: человек получает сведения о характере поверхности и других свойствах предметов в результате различных действий с ними (касаться, трогать): Лидкина ладонь в моей руке была холодна, хотя вечер, летний московский вечер был теплым и ласковым («Радиола по вечерам»); Я шел по нему (участку), временами касался ладонью стволов деревьев, осенних веток, пожухлых кустов – остро хотелось хоть к кому-то прислониться («Там, в кустах сирени»);

б) глаголы целенаправленного действия: для целостного восприятия предмета необходим анализ его поверхности, выявление основных признаков (прощупать): Большая березовая аллея из старых, мощно заматеревших к комлю дерев, где кора была груба, шершава, в наплывах и наростах, и лишь выше, ближе к вершинам, нежно, женственно лоснилась шелковистой белизной бересты («Дальнее облако»);

в) глаголы воздействия на объект (прислониться, прижаться, целовать): Мы не пытались, танцуя, прижаться потеснее, и повинны в нашем волнении, в перехваченном дыхании, внезапной сухости рта были лишь возраст, пришедшая юность («Радиола по вечерам»);

г) глаголы перемещения по поверхности объекта (гладить, плыть): …тихо, неспешно и плавно зайти по грудь в ласковую, нежную прохладу озера и поплыть по этой дорожке, стремясь к встающему солнцу («Лодка, озеро, карел»).

Отметим, что И. Штокман часто использует лексему «остро», имеющую контекстуальное значение ‘высшая степень чего-либо’. Встречается и словоформа «острее», которая в контексте приобретает смысл ‘намного сильнее, чем раньше’:

У каждого есть такие места на земле, никто здесь не обделен, и с годами память о них, тяга к ним делаются отчего-то все острее, все сильнее («Все это было здесь»);

…сказал спокойно и небрежно, почти наслаждаясь этой властью своей, только что остро осознанной («Путем зерна»);

Стрельников все думал об этом, все мучился и наконец захотел домой, в Москву остро, нестерпимо («Вот ляжет зима…»).

Таким образом автор актуализирует значимость происходящего для героя, его неравнодушие и способность откликаться на события.

Анализ языкового материала позволяет говорить о том, что лексика чувственного восприятия в текстах И. Штокмана тесно связана с ментальной сферой личности; она является стимулом возникновения разного рода личностных ассоциаций, формирует эмоциональную доминанту текста и отражает ценностные ориентации говорящего. Следует отметить и ее регулирующую роль в процессе восприятии и понимании текста.

Обилие запахов при затруднённой передаче их словом даёт возможность художнику создавать новые смыслы, маркировать вербально отношения человека к тем или иным явлениям действительности, что способствует реализации коммуникативной и эстетической задач автора речи и облегчает читателю понимание текстовых смыслов.