К ВОПРОСУ СООТНОШЕНИЯ ПОНЯТИЙ «ПОДСУДНОСТЬ» И «КОМПЕТЕНЦИЯ»

Конституцией Российской Федерации гарантировано право на судебную защиту прав и свобод [1], реализуемое гражданами и организациями посредством предъявления иска в компетентный суд, для определения которого в гражданском процессуальном праве используются такие термины, как «подсудность» и «компетенция». Следует отметить, что указанные выше понятия являются важнейшими процессуальными институтами, с которыми напрямую связаны доступность и эффективность судебной защиты.

Необходимо обратить внимание на то, что до принятия Федерального закона от 28 ноября 2018 года № 451-ФЗ «О внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации» [4] в качестве межотраслевого института права между различными юрисдикционными органами выступала «подведомственность». С принятием указанного закона данный термин был исключен законодателем, в связи с чем произошло укрупнение содержания института подсудности, а также появилось такое понятие как «компетенция».

Данные нововведения являются вполне оправданными в контексте реализации задачи по сближению гражданского и арбитражного процессов, а также создания единых начал и форм функционирования судом, доступа к правосудию, процессуальной экономии и исключения коллизий, в частности, недопустимости споров о подсудности.

Ввиду того, что в настоящее время система судов общей юрисдикции едина, то использование категории «подсудность» является вполне оправданной. Рассмотрим данное понятие более подробно.

Исходя из гл. 3 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации (далее – ГПК РФ) [2], подсудность представляет собой распределение дел между различными судами общей юрисдикции.

М. К. Треушников трактует подсудность как «совокупность правовых норм, регулирующих относимость подведомственных судам дел к ведению конкретного суда судебной системы для их рассмотрения по первой инстанции» [12, с. 65].

Между тем, с учетом вышеуказанных новелл Ю.В. Ефимова указывает, что «под подсудностью теперь следует понимать совокупность гражданских процессуальных норм, регулирующих, с одной стороны, распределение компетенций судов по первой инстанции при рассмотрении дел, а, с другой стороны, определяющих компетенцию судов общей юрисдикции и мировых судей при рассмотрении и разрешении дел» [10, с. 212].

 Также автор говорит о том, что в настоящее время данный институт следует разделять на внешнюю (общую) подсудность, означающую предметную компетенцию судов общей юрисдикции и арбитражных судов, и внутреннюю (специальную) подсудность, которая устанавливает компетенцию судов общей юрисдикции и мировых судей при рассмотрении дел по первой инстанции. Анализируя позицию Ю.В. Ефимовой можно заметить, что под внешней подсудностью подразумевается прежняя подведомственность.

В.В. Ярков также различает два вида подсудности: межсистемная и внутрисистемная, где первая разграничивает предметы ведения между всеми судами, в свою очередь, вторая в рамках одной системы, например, между судами общей юрисдикции [7, с. 191].

Также автор указывает на то, что понятие компетенция, используется как более широкое, позволяющее разграничить компетенцию между судами и иными государственным органами.

Следовательно, правилами о подсудности разрешаются вопросы, связанные с отношением гражданских дел к ведению судов того или иного уровня, а также к ведению конкретного суда на определенной территории.

Нарушение указанных требований влечет либо возвращение искового заявления на стадии возбуждения гражданского дела, либо его передачу по подсудности в другой суд на стадии принятия к рассмотрению.

На что также указывает и Конституционный Суд Российской Федерации в своих постановлениях от 3 июля 2007 года № 623-О-П и от 15 января 2009 года № 144-О-П, где он разъясняет, что «решение, принятое с нарушением правил подсудности, не может быть признано правильным, поскольку оно вопреки части 1 статьи 47 и части 3 статьи 56 Конституции Российской Федерации принимается судом, не уполномоченным в силу закона на рассмотрение данного дела, что является существенным (фундаментальным) нарушением, влияющим на исход дела и искажающим саму суть правосудия» [5]. «Разрешение дела с нарушением правил подсудности не отвечает и требованию справедливого правосудия, поскольку суд, не уполномоченный на рассмотрение того или иного конкретного дела, не является, по смыслу части 1 статьи 46 и части 1 статьи 47 Конституции Российской Федерации, законным судом, а принятые в результате такого рассмотрения судебные акты не обеспечивают гарантии прав и свобод в сфере правосудия» [6].

Термин «компетенция» имеет более широкое значение по сравнению с подсудностью, поскольку подразумевает под собой совокупность прав и обязанностей суда.

Несмотря на то, что законодателем были внесены изменения в ГПК РФ и было введено понятие «компетенция», в настоящее время отсутствуют процессуальные нормы, которые бы отражали сущность рассматриваемого процессуального института, как видится, данное обстоятельство связано с его межотраслевым характером.

Между тем можно отметить различные позиции авторов относительно содержания категории «компетенция».

Так, Е. В. Васьковский указывал, что «компетенция представляет собой деятельность судебных учреждений, действующих в границах предоставленных им прав и обязанностей» [9, с. 445]. Ф. Р. Конова предлагает рассматривать компетенцию в двух смыслах: широком – все полномочия конкретного органа; узком - круг главных полномочий определенного органа [11, с. 137]. Д.П. Васильев полагает, что «применительно к судебной деятельности целесообразно использовать понятие компетенция», которое должно применяться исходя из вида судопроизводства, характера спорного правоотношения, субъектного состава участников» [8, с. 178]. А.М. Угренинова сформулировала определение компетенции суда как «установленного нормативно-правовыми актами объема полномочий суда в целях защиты конституционных прав и свобод граждан, а также непосредственной реализации конституционного предназначения суда, отправления им правосудия» [13, с. 58].

Следовательно, компетенция суда представляет собой совокупность полномочий по разрешению определенного круга дел судом. В свою очередь, учитывая, что данное понятие является комплексным, то в него также следует включать, помимо осуществления правосудия, и иную деятельность, связанную с реализацией задач, установленных в ст. 2 ГПК РФ [2]. Кроме того, также необходимо учитывать положения Федерального конституционного закона от 07 февраля 2011 года № 1-ФКЗ «О судах общей юрисдикции в Российской Федерации» [3], положениями которого также определяется компетенция судов.

Как видится, в компетенцию суда выходят следующие полномочия:

– рассмотрение и разрешение гражданских дел;

– пересмотр судебных постановлений, т.е. проверка правильности судебных постановлений: функция судов апелляционной, кассационной и надзорной инстанции;

- при определении как родовой, так и территориальной подсудности имеется в виду компетенция судебных органов, как судов первой инстанции.

Традиционно основными критериями разграничения компетенции судов общей юрисдикции и арбитражных судов по рассмотрению гражданских дел являлись характер спорных правоотношений и их субъектный состав.

Хотя на данный момент очевидно, что значение субъектного состава утратило былое значение и ведущим стал характер спора. В отличие от семейных, трудовых и жилищных споров, которые относятся к исключительной компетенции судов общей юрисдикции, споры, возникающие из гражданских правоотношений, рассматриваются как судами общей юрисдикции, так и арбитражными судами.

Проведенный анализ показал, что указанные понятия существуют в неразрывном единстве и вытекают один из другого, относятся с точки зрения отраслевой принадлежности к межотраслевым институтам процессуального права.

Кроме того, подсудность и компетенцию следует соотносить как общее и частное, то есть первая является частным случаем последней, поскольку категория «компетенция» является более широким понятием.