Иммунитет государства как принцип международного права

Развитие проблемы применения санкций международного публичного права происходило без их разделения на критерии международных преступлений разных стран. В результате теория международной практики и теории страны создали концептуальный терминологический аппарат предопределенных форм международно-правовых санкций, к примеру, компенсация вреда, реституция, сатисфакция и т.д.

Эти термины и сегодня не утратили своей роли.

В свете изучения санкций за совершения международных преступлений, было обнаружено, что среди данных преступлений наличествуют более тяжкие и менее тяжкие правонарушения, с некоторыми сопровождающимися условиями, которые в конечном результате отражают, какие санкции в данной ситуации становятся логичными в соответствии с международным правом в от­ношении государства, совершившего международное правонарушение.

Речь идет о вероятных санкциях при наличии международного правонарушения государства, и их перечне, в свою очередь не являющемся исчерпывающим. При этом среди потенциальных санкций называются штрафы предупредительного (карательного) и правового характера.

Государство, признанное потерпевшим, должно уведомить о протесте государство-нарушителя.

Данный документ представляет собой отрицание государства принять юридически немаловажную обстановку, вызванную манерой другого государства, правомерной и квалификацию ее как противоправной.

Демарш выражается в письменной форме и доводится не только до державы, которому он обращен, но и прочим причастным государствам.

В определенном деле предусмотренного нарушения пострадавшая держава в своем протесте должно перечислить такие восстановительные меры, которые государство-нарушитель обязано предпринять, чтобы восстановить предыдущее нарушение правового статус-кво в отношениях между потерпевшей страной, и страной преступником.

Среди этих мер, форм или типов санкций, возможно осущест­вление сатисфакции то есть обеспечение потерпевшему государству морального и политического признания, в том числе посредством официального извинения за совершенное преступление, судебного разбирательства должностных лиц или других обвиняемых лиц или виновным в совершении преступления, или оказании особой почести пострадавшему государственному флагу.

Отличительными критериями по восстановлению статус-кво, существовавшего до совершения преступления, оказываются критерии по компенсации реального урона, причиненного государством нарушителем, путем возвращения или возмещения убытков.

В этом случае реституция это возвращение потерпевшему государству материальных ценностей, незаконно присвоенных государством-нарушителем, или (в случае невозможности исполнения) возмещением их утраты другими равноценными материальными ценностями.

Репарация, в свою очередь, представляет собой компенсацию потерпевшему материального ущерба в денежной или натуральной форме (различные поставки).

Государство-нарушитель должно восстановить действие нарушенных позиций международных соглашений, сообщниками которых становятся жертвы и страны-нарушители.

Согласно статье шестьдесят Венской конвенции 1969 года о праве межнациональных соглашений, серьезное нарушение двойного договора между потерпевшей державой и государствам нарушителем становится базой в интересах первого государства расторгнуть договор или приостановить его исполнение полностью или частично. То же самое и с многосторонними соглашениями. Предусматриваемые возможные меры, очевидно, признаются встречными критериями - санкциями с целью лишения государства-нарушителя субъективных прав и превосходства, установленных ради него договором. Их можно назвать превентивными (штрафными) санкциями.

Сообразно с нормами международного права репрессии признаются законными мерами принуждения, применяемыми пострадавшим государством против государства-нарушителя для того, чтобы добиться от него прекращения преступления и принять способы международной ответственности, которые пострадавшая держава закономерно требует в этой ситуация.

Новое международное право возбраняет применение только вооруженных репрессалий, и применение угрозы со стороны военизированных сил в межнациональных общениях.

Скажем, возможные репрессалии, скорее всего, будут включать способы, не относящиеся к эксплуатации войск, указанные в статье 41 Устава Организации Объединенных Наций, предположим: полное и частичное прекращение макроэкономический, корреспондентских, рельсовых, водных, атмосферных, и иных вариантов связи, в дополнение к разрыву умных связей.

Своеобразность применения безоружных подневольных мер, по мнению В.К. Собакина, заключается в том, что они могут использоваться участниками ООН не только по выводу Совбеза, но и при предопределенных требованиях лично обособленными странами без запрещений с позиции учреждений организации объединённых наций. Данное личное использование мер, перечисленных в статье сорок один, возможно, в виде ответа на противоправности международного права.

Вдобавок, в межгосударственных связях используется репликация, применительно которой используются государственные меры, как правило, равной или равноценной стоимости, применяемые державой в отклик на враждебный поступок иностранной державы, не запрещенное международным правительством.  То есть в отзыв на их поступок, значительно затрудняющее поддержание дружественных отношений между народами. Очевидно, что возражения не считаются международными санкциями.

Это применяемые запрещения, которые обычно применяются в отношениях межгосударственных державой и страной, совершившей межнациональное беззаконие.

Проблема правового положения третьих держав в случае межнационального злодеяния в конечном итоге подрыв международной ответственности, больше всего межнационального обязательства требовательной натуры, имеет большое значение. Это применимо к международно-противоправным действиям государства, принимая во внимание общие обстоятельства дела, которые не квалифицируются государством как международное преступление, но тем временем затрагивают выгоду межнационального союза государств.

Закон державы, говорит Г.И. Тункин - не причиняет прямого вреда в итоге преступного деяния, применять предопределенные способы в инциденте преступного деяния, возникает не только в эпизоде противоправного деяния, которые нарушают или наносят ущерб поддержанию межнационального защищенности и мира. Это происходит, скажем, в развале тезиса беспрепятственности публичного моря, воззрения защиты живых морских ископаемых при хищническом использовании.

Таким образом, в данном контексте специфика правовых отношений, появляющихся из нынешнего международного права в силу межнационального проступка, заключается, изначально, в том, что фигурой данных отношений могут быть не только правонарушающее государство.

Вышеупомянутое утверждение, означает международно-противоправные действия держав, относящиеся к категории межнациональных преступлений. Впрочем, нужно обозначить, когда и как третьи государства могут отреагировать на совершенное преступление.

Мы полагаем, что отклик будет касаться межнациональных обязательств и их серьезных нарушений. Но, видимо, нет четкого ответа на проблему, как третьи страны могут откликаться на учинение преступление сообразно с применимым норм международного права.

Тем не менее, мы считаем, что такой отзыв может составлять пару типов. Страны третьего мира могут, протестовать против правонарушения и, во-вторых, помочь пострадавшей державе в его усилиях по восстановлению статус-кво, существовавшего до нарушения.

Но третьи державы не могут применять запрещения, используемые в этом варианте, поскольку взаимосвязь межнациональной надежности в международных нарушениях держав наступают только между государством, которому напрямую нанесен ущерб, и державой, учинившим преступление.

В заключение отметим, что перечень мер во всех случаях международного правонарушения, которые допустимы согласно с применимыми нормами международного права и представляют собой меры межнациональной надежности, может быть предоставлен именно касаясь всех условий противоправного деяния. Именно тут сложность затруднения межнационально-правовых ограничений за международные нарушения государства. Ее решение связано с объемом требований применения ограничений в взаимосвязи меж пострадавшим государством и державой правонарушителя.