Взаимодействие органов следствия и прокуратуры на стадии предварительного расследования

Прокурорский надзор в досудебном производстве по уголовным рассматривается делам как эффективный способ выявления и устранения следственных ошибок. Делается обоснованный вывод о необходимости расширения надзорных полномочий прокурора, а также придания функции процессуального руководства за предварительным следствием полноценного характера.

Специфика органов прокуратуры, по обоснованному мнению В.Б. Ястребова, заключается в том, что «прокуратура является единственным государственным органом, для которого надзор за исполнением законов составляет смысл, сущность и основу деятельности».

В соответствии с действующим законодательством следователь, руководитель следственного органа ведомственно не подчинены прокурору. В устоявшейся системе органов уголовной юстиции на прокурора возложена миссия руководителя уголовно-процессуальной деятельности с наделением его для выполнения этой миссии надзорными полномочиями. В отличие от судебного контроля прокурорский надзор, как и ведомственный контроль, осуществляется начиная с этапа возбуждения уголовного дела и далее в течение всего досудебного производства вплоть до передачи уголовного дела в суд, то есть непрерывно.

Ряд видных процессуалистов высказывали и продолжают высказывать серьезную тревогу по поводу сворачивания властно-распорядительных полномочий прокурора при осуществлении им надзора за предварительным следствием. По мнению А.Б. Соловьева, «внесение изменений в УПК РФ превращает прокурора в декоративную фигуру, лишенную возможности реально осуществлять надзор за исполнением законов следователями. Образовался своего рода процессуальный вакуум для реализации надзорной функции. Более того, принятыми решениями законодатель практически ликвидировал функцию надзора в досудебных стадиях уголовного судопроизводства». Другие ученые считают, что возврат к «прокурорскому дознанию» невозможен. В.С. Шадрин высказывается за сильную обвинительную власть, прежде всего в лице прокурора, в целях эффективного преследования лиц, совершивших преступления. А.С. Барабаш полагает, что прокурор приходит в процесс не как обвинитель, а как представитель органа надзора, поскольку ни в рамках процессуального руководства расследованием, ни в рамках утверждения обвинительного заключения по делу прокурор не участвовал в исследовании доказательств.

В рамках проведённого исследования практические работники, отвечая на вопрос: «При каких формах контроля (субъектах контроля): самоконтроль следователя, ведомственный контроль руководителя следственного органа, прокурорский надзор со стороны надзирающего прокурора, судебный контроль суда на досудебных стадиях, деятельность суда на судебных стадиях, деятельность адвоката -наиболее эффективно выявляются ошибки следователя и дознавателя?», - расположили надзирающего прокурора в порядке рейтинга таким образом:

- судьи поставили прокурора на первое место (чаще всего);

- работники прокуратуры также определили надзирающему прокурору первое место (чаще всего);

- следователи, руководители следственного органа отнесли прокурора на третье место из шести субъектов контроля;

- адвокаты определили надзирающему прокурору четвертое место в рейтинге эффективности из числа шести контролеров.

Соответственно есть все основания сделать вывод о том, что прокурорский надзор двумя «особо статусными» субъектами уголовно-процессуальной деятельности признан самым эффективным средством в выявлении, исправлении и предупреждении ошибок, а позиция иных субъектов уголовно-процессуальной деятельности - следователей, руководителей следственного органа, адвокатов, «не отдавших прокурору первое место», - показывает необходимость совершенствования технологий прокурорского надзора.

В России в 2013-2018 годах ежегодно в досудебных стадиях уголовного судопроизводства прокуроры выявляли от 4 до 6 млн нарушений закона. Из них более половины - это нарушения при приеме, регистрации и рассмотрении сообщений о преступлении. Следовательно, именно прокурорская деятельность не позволила должностным лицам органов уголовной юстиции скрыть от учета преступления.

В 2013-2018 годах ежегодно прокурорами лично и по их инициативе было отменено от 2,3 до 2,6 млн постановлений следователей об отказе в возбуждении уголовного дела. Эти цифры свидетельствуют о наступательной деятельности прокуратуры в выявлении, исправлении и предупреждении следственных ошибок на стадии возбуждения уголовного дела.

Интересно отметить, что статистика отмен прокурором постановлений о возбуждении уголовного дела на порядок меньше приведенной выше: в 2013-2018 годах в России прокуроры отменили от 19 до 35,5 тыс. постановлений дознавателей и следователей о возбуждении уголовного дела. Это наглядно показывает, что прокуроры при проведении следственной, а не доследственной проверки, видят снижение вероятности допущения следственных ошибок.

К примеру, в 2013-2018 годах ежегодно в порядке п. 2 ч. 2 ст. 37 УПК РФ в органы предварительного следствия прокурор направлял от 28,7 до 34,2 тыс. материалов. Следователями же было возбуждено от 24,5 до 26,1 тыс. уголовных дел. Это один из аргументов в пользу возвращения прокурору полномочия самому возбуждать уголовные дела.

В соответствии с ч. 2-1 ст. 37 УПК РФ прокурор по мотивированному письменному запросу имеет право знакомиться с материалами находящегося в производстве у следователей уголовного дела. Половина опрошенных в ходе исследования (50,6% работников прокуратуры, 50,4 % адвокатов, 50,0 % судей) считают важным, чтобы надзирающий прокурор имел право в любой момент запрашивать у следователя материалы уголовного дела для изучения и выставления требований об устранении нарушений законности и дачи письменных указаний по уголовному делу. Полагаем, что было правильно в контексте выявления, исправления и предупреждения следственных ошибок предоставить надзирающему прокурору право давать следователям обязательные для них письменные указания по всем аспектам производства предварительного расследования.

Именно прокурор утверждает обвинительное заключение по уголовному делу. При поступлении от следователя расследованного уголовного дела надзорная деятельность прокурора по его проверке с целью выявления следственных ошибок приобретает особое значение. Ведь утверждая обвинительное заключение прокурор, фактически, берет на себя ответственность за то, что в уголовном деле нет следственных ошибок, и оно может быть рассмотрено судом.

Говоря о действенном прокурорском надзоре за предварительным расследованием уголовных дел, обеспечивающим выявление, исправление и предупреждение следственных ошибок, отметим, что такой надзор не может строиться лишь по документам и докладам следователя. Живое общение с центральной фигурой уголовного процесса - обвиняемым - подчас может оказаться более эффективным в достижении назначения уголовного судопроизводства.

К тому же для этого нет и организационных препятствий: по УПК РФ обвинительные документы вручает обвиняемому не суд, а прокурор (ст. ст. 222, 226 УПК РФ): вручение обвиняемому этих знаковых итоговых процессуальных документов по поручению (чаще всего - устному) прокурора следователями, а не самим прокурором, является незаконной и порочной практикой. Также порочна практика вручения обвиняемому обвинительного заключения секретарями канцелярии прокуратуры. А уж тем более недопустимы случаи, когда уголовное дело от следователя, минуя прокуратуру, поступает в суд, а прокурор лишь утверждает обвинительные документы, не изучая материалы уголовного дела.

Прокурор в предусмотренных законом случаях возвращает уголовное дело следователю со своими письменными указаниями о производстве дополнительного расследования, об изменении объема обвинения либо квалификации действий обвиняемых или для пересоставления обвинительного заключения и устранения выявленных недостатков. Изучив уголовное дело, поступившее к нему с итоговым решением следователя с обвинительным заключением, постановлением о прекращении уголовного дела или уголовного преследования по различным основаниям, постановлением о приостановлении предварительного расследования, и выявив следственные ошибки, прокурор не только имеет возможность, а по сути - обязан возвратить его для производства дополнительного расследования со своими указаниями по ходу доследования. Нет сомнений, что возвращение уголовного дела прокурором на доследование - мощный фильтр устранения следственных ошибок на стадии предварительного расследования, гарантия направления в дальнейшем (после производства дополнительного расследования) в суд уголовного дела, не содержащего следственных ошибок.

Актуальность возвращения на доследование уголовного дела именно прокурором и именно на стадии предварительного расследования в настоящее время вызвана и тем, что из сферы судебного разбирательства институт возвращения судом (судьей) уголовного дела для производства дополнительного расследования юридически вытеснен, хотя возвращение судом уголовного дела прокурору в порядке ст. 237 УПК РФ для устранения препятствий его рассмотрения судом естьне что иное, как «завуалированная» форма возвращения уголовного дела для производства дополнительного расследования.

Приведенные статистические данные свидетельствуют о том, что активность прокуроров в осуществлении прокурорского надзора за предварительным следствием в рамках представленных ему полномочий присутствует, однако показатели допускаемых следователями ошибок по уголовным делам говорят о необходимости совершенствования организационно-процессуального механизма прокурорского надзора.

Ученые и практики достаточно критически подходят к обсуждению вопроса о том, чтобы с момента возбуждения уголовного дела определять надзирающего за его расследованием прокурора, который будет поддерживать по данному уголовному делу обвинение. Так, 55,6 % работников прокуратуры, 51,3 % следователей и руководителей следствия, 33,3 % судей высказались в пользу такого предложения, но лишь по определенной категории дел (так называемые «сложные», «громкие», «резонансные», по делам, где обвиняемый содержится под стражей, и т.п. уголовные дела), а 70,8 % адвокатов, 23,1 % следователей и их руководителей считают, что такая схема прокурорского надзора необходима по всем уголовным делам.

Таким образом, было бы правильно приказом Генерального прокурора Российской Федерации закрепить положение о том, что с момента возбуждения уголовного дела, относящегося к определенной (упомянутых выше) категории, решением соответствующего прокурора определять надзирающего за его расследованием прокурора, который в последующем будет поддерживать по данному уголовному делу обвинение в суде.

Изложенные выше положения концептуально обосновывают модель перманентного прокурорского надзора как основной контрольно-надзорной деятельности при досудебном производстве по уголовному делу, которая эффективно позволяет реализовать стратегии уголовного судопроизводства и защиты прав человека. Данная модель прокурорского надзора в качестве значимого надзорного полномочия прокурора предусматривает полноценное процессуальное руководство процессуальной деятельностью в досудебном производстве. Будучи таким руководителем, прокурор должен обладать властными полномочиями по возбуждению уголовных дел, корректировке предварительного расследования (отмена незаконных и/или необоснованных постановлений следователя, продление сроков предварительного расследования и т.п.), выставлению официальных требований об устранении нарушений закона, определение в необходимых случаях конкретного органа, призванного произвести полное, всестороннее и объективное расследование по уголовному делу в соответствии с требованиями закона и правил подследственности, возвращению уголовного дела на дополнительное расследование и др. полномочиями по окончательному инкриминированию уголовного обвинения лицу, а также заключению с ним досудебного соглашения о сотрудничестве и прекращению уголовного преследования.

При такой модели прокурорского надзора не исключается в законодательном порядке передача части полномочий суда на досудебных стадиях уголовного процесса прокурору. Именно такая модель прокурорского надзора позволит, как представляется, своевременно и эффективно выявлять, исправлять и предупреждать следственные ошибки на досудебных стадиях уголовного судопроизводства.