БОЛЬ И СТРАДАНИЕ В ТВОРЧЕСТВЕ ХУДОЖНИКОВ XIX-XX ВВ.

PAIN AND SUFFERING IN THE WORKS OF ARTISTS OF THE XIX-XX CENTURIES

Anna Kravchenko

Completed Master’s Degree in Graphic Arts at School of Graphics of Albertina Academy of Fine Arts, Italy, Turin, Russia, Rostov-on-Don

Аннотация. Противоречивое искусство второй половины XIX - первой половины XX вв. В живописи и графике этого периода всегда находилось место для самых разных направлений, методов самовыражения и тематик, среди которых особое место отведено боли и страданию. В данной статье дана попытка понять влияние физических болезней на творческую и профессиональную деятельность представителей изящных искусств, аргументация основана на медицинских, психологических исследованиях, а также философских тезисах, относящихся к физической стороне боли. В качестве примеров выбраны такие художники, как Фрида, Тулуз-Лотрек, Ренуар, Кустодиев, Тальяферри, Мунк.

Abstract. Contradictory art of the second half of XIX - the first half of XX centuries. There has always been a place for a wide range of art movements, self-expression methods and themes in painting and graphics of this period, among them a special place is devoted to pain and suffering. This article attempts to understand the impact of physical disorders on the artistic and professional endeavor of representatives of fine arts. Argumentation is based on medical, psychological researches, but also philosophical theses related to physical side of pain. Artists as Frida, Toulouse-Lautrec, Renoir, Kustodiev, Tagliaferry, Munch are chosen as examples.

Ключевые слова: творчество художников; боль; страдание; Бенедетти; Сенкевич; Рубинштейн; Бардыкова; Шопенгауэр; Гартманн; Майнлендер; Сгарби; Фрида; Тулуз-Лотрек; Ренуар; Кустодиев; Тальяферри; Мунк.

Keywords: creativity of artists; pain; suffering; Benedetti; Senkevich; Rubinstein; Bardykova; Schopenhauer; Hartmann; Mainlander; Sgarbi; Frida; Toulouse-Lautrec; Renoir; Kustodiev; Tagliaferry; Munch.

Боль, физические страдания, болезнь. Каждый индивидуум в разные периоды жизни в меньшей или большей степени сталкивается с этими физическими ощущениями, но ответная реакция психики отдельно взятого человека может проявляться различно. Более того, согласно заключениям Фабрицио Бенедетти, профессора Физиологии человека и Нейрофизиологии в Университете Турина и руководителя Центра гипоксии Plateau Rosà (Centro ipossia di Plateau Rosà): “Болезненный импульс может восприниматься по-разному одним и тем же человеком в разных обстоятельствах, и разные люди могут воспринимать боль по-разному в одних и тех же обстоятельствах” [17, с. 33]. Так, если для одних людей боль и страдание, термины которые профессор Бенедетти приравнивает к синонимам, чаще всего становятся деморализующим фактором, приводящим к унынию, апатии или, в более тяжелых случаях, к депрессии, то для других болезненное состояние тела никоим образом не отражается на той части жизни, что относится к работоспособности и самореализации, а, порой, даже становится новым источником вдохновения. Какой же из двух вариантов встречается чаще в биографиях творческих людей, и, в частности, художников? В какой степени болезнь и боль могут повлиять на творчество того или иного представителя изящных искусств?

Рисунок 1. Фрида Кало. Без надежды. 1945

Рисунок 2. Анри де Тулуз-Лотрек. Танец в «Мулен Руж». 1889-90

Яркий пример − Фрида Кало (1907-1954), известнейшая мексиканская художница XX века, не скрывавшая от мира трагедии своей полной страданий жизни после ужасного несчастного случая, произошедшего, когда ей было 18 лет. Тяжесть ее боли и длинного мучительного путешествия с одного операционного стола на другой находится вся в ее живописи.

Совершенная противоположность Фриде, в войне со своей болезнью выбравшей роль жертвы, − Анри де Тулуз-Лотрек (1864-1901), французский художник конца XIX века, с детства пораженный врожденной деформацией кости. Исследователи же Пьер Марото и Эмиль Морис предположили, что Тулуз-Лотрек был поражен пикнодизостозом, редким заболеванием, одно из современных названий которого носит имя художника. Завсегдатай самых шумных увеселительных заведений, своим, порой, слишком нарочитым поведением и активным образом жизни он старался утвердиться в качестве «совершенно нормального» члена общества, принимая активное участие в ночной жизни Парижа, и совершенно игнорируя личную драму, боль и физические страдания в выборе сюжетов для живописных полотен.

Ту же тенденцию абстрагирования от боли в творчестве можно проследить также у представителя импрессионистического направления в живописи Огюста Ренуара (1841-1919). Несмотря на тяжелое заболевание, прогрессирующий ревматоидный артрит, сюжеты в его картинах носят исключительно светлый, легкий и радостный характер: солнечная природа и красота молодого женского тела. Биограф художника Анри Перрюшо выразил мысль о том, что в противовес своем иссыхающему телу Ренуар с щедростью и определенным преувеличением писал тела позировавших ему женщин.

Рисунок 3.Борис Кустодиев. Купчиха за чаем. 1918

Рисунок  4.Пьер Огюст Ренуар. Габриелла перед зеркалом. Ок. 1910

Другим живописцем, схожим с Ренуаром во взаимосвязи физической болезни и творчества, был русский художник Борис Кустодиев (1878-1927). Даже результаты заболеваний у этих двух мастеров схожи, хотя Кустодиева приковала к постели опухоль спинного мозга. Однако на его радостных светлых полотнах нет и намека на тяжелейшие физические страдания, переживаемые художником в следствии болезни, вдобавок ко всему личные невзгоды разворачивались на фоне революций и, как и у Ренуара, Первой мировой войны.

А. В. Сенкевич, к.ф.н., доцент кафедры социально гуманитарных дисциплин, в научной статье «Феномен страдания в судьбе человека» выражает мысль о том, что творческий индивидуум, стремящийся к выделению себя из окружения, как личности, пытается самовыразиться в сферах, наиболее отвечающим его способностям и интересам, создает ту или иную позицию для самореализации. Автор противопоставляет тезисы западного экзистенциализма, согласно которым многие составляющие нашей жизни следует принимать, как неотвратимость и данность, над которой человек не властен, концепции советского психолога и философа С. Л. Рубинштейна (1889-1960), в основе которой «принцип творческой самодеятельности позволяет рассмотреть этапы жизни, их содержание как зависимые не только от внешних факторов, но и от индивидуальной активности человека» [13, с. 8]. Противоположные ответы на болезнь в творчестве Фриды и Тулуз-Лотрека согласовываются с данной теорией, таким образом, каждый из двух художников направился «в сторону индивидуально значимых ценностей» [13, с. 8]. Потребность в самореализации и самовоплощению в той или иной сфере деятельности Рубинштейн ставит на высшую ступень в иерархии природных потребностей.

Понятие страдания занимало одно из ключевых мест в философии ХХ века. Исследования данной темы со смещением акцентов на время технологического прогресса, продолжают оставаться актуальными и в веке ХХI. Бардыкова И.В. в рамках диссертации на соискание ученой степени к.ф.н. подробно анализирует специфику концепта страдания, рассматривая его через различные эпохи, культуры, религиозные воззрения. Боль, страдание рассматриваются в аспекте, подталкивающим личность к переосмыслению ценностей жизни благодаря необходимости преодолевать ее противоречия. В процессе страдание приводит к способности «обнаружить в самом состоянии страдательности ценностные основы саморазвития личности, это, в конечном итоге, − основание к совершению выбора и поступка» [1, с. 3]. И вновь, возвращаясь к противоположному отражению боли и физики болезни в искусстве Фриды и Тулуз-Лотрека, можно проследить как различно «страдает» каждый из них, и насколько различно преодолеваются трудности болезни у Фриды, ушедшей в нее целиком, и глубоко переживающей каждый момент своего физического страдания, и Тулуз-Лотреком, старавшимся всеми возможными способами отвлечься от мыслей о неизлечимом недуге, более того, настолько внешне заметным.

Не меньшее значение понятиям боль и страдание уделяли так же и представители пессимистического направления в философии XIX века. Так немецкий философ Артур Шопенгауэр (1788-1860), основываясь на мировоззрении, по которому жизнь – есть ошибка, которой лучше было бы вовсе не быть, потому что человек уже с рождения обрекается на страдания, боль и бессмысленность собственной жизни. «Если представить себе, насколько это приблизительно возможно, сумму нужды, страдания и всякого рода горя, которую освещает Солнце в своем течении, то придется допустить, что было бы гораздо лучше, если бы оно, подобно тому, как на Луне, было не в состоянии и на Земле вызывать феномен жизни и если бы и здесь, как там, поверхность находилась еще в кристаллическом состоянии» [14, с. 232]. Выход – это осознание данных фактов и понимание того, что цель жизни – это не счастье, а принятие страданий, смирение перед множеством бедствий, выпадающих на долю человека. Смерть же следует понимать, как нечто приятное, − окончание боли и страданий, переход к растворению в небытии (нирване). При всем при этом Шопенгауэр выступал против самоубийства, не видя в нем настоящего решения вопроса, и сам прожил долгую жизнь. Позднее немецкий философ Эдуард Гартманн (1842-1906) осуществил попытки сделать новый шаг в пессимистическом мировоззрении Шопенгауэра, разделяя его мнение о том, что главная цель жизни заключается не в поиске счастья, возможное ощущение которого является лишь самообманом. Жизнь он рассматривает с позиции трех стадий иллюзий, первая из которых – заблуждение, будто счастье может быть достигнуто в настоящей жизни, второе – в загробной жизни, и, наконец, третье – в будущие времена прогрессивного мирового развития. «Сколько бы человечество ни шло вперед, − говорит Гартманн, − никогда не удастся ему не только устранить, но даже уменьшить главные беды, его гнетущие: болезнь, старость, зависимость от воли и власти других, нищенство и недовольство. Сколько бы лекарств ни нашли против болезней, число последних, особенно столь мучительных хронических болезней, все же будет возрастать быстрее, чем успех медицины» [8, с.200].  Гартманн целиком соглашается с Шопенгауэром в вопросе, что самоубийство – это не решение. Лишь смирение и ожидание естественной смерти могут привести к истинному назначению человека – предоставление индивидуальности космическому процессу. Иной позиции касательно самоубийства придерживался другой немецкий философ-пессимист Филипп Майнлендер (1841-1876), разделяющий мнение Шопенгауэра в том, что касается страданий, на которые обречено человечество, однако был против его позиции смирения и растворении в нирване, как конечной цели жизни человека. В отличии от Шопенгауэра, выдвинувшем идею о воле жить, Майнлендер писал о воле умереть, ибо человечество жаждет освобождения от страданий. В отличии от предшественников он полностью отдался своей теории, покончив с собой в возрасте 35 лет.

Рисунок 5.Пьер Аугусто Тальяферри

Ritratto onirico del padre.

Абсолютно та же участь, самоубийство в молодом возрасте, постигла и итальянского художника Пьера Аугусто Тальяферри (1872-1909), чье искусство представляло пугающие образы, которые воспроизводились разумом, атакованным призраками и кошмарами, более того" (...) терзаемым вопросами о собственной судьбе, и соблазном не чувствовать себя одиноким и просто художником" [22, с.83]. Среди его работ есть выполненные в 1909 году, в период, когда его отец Джузеппе, к которому художник был очень привязан, страдал от проникающих болей после аварии. Находясь рядом со страдающим физически самым близким человеком, Тальяферри испытывал сильный стресс и беспокойство, нашедшие выход в портрете родителя, “(...), который, кажется, вышел из одного из необычных рассказов По, и, благодаря галлюцинирующим глазам, лихорадочному выражению и длинным волосам, покрытых желтоватыми водорослями, походит на искаженное изображение Нептуна" [22, с.83].

Рисунок 6.Эдвард Мунк. Крик. Между 1893-1910

Болеющими и страдающими физически родственниками был окружен и норвежский художник Эдвард Мунк (1863-1944): “Я убежден, что для меня было бы преступлением жениться, и, чтобы уяснить и понять это, я предлагаю вашему вниманию следующую информацию: моя бабушка умерла от туберкулеза - моя мать умерла от туберкулеза, - как ее сестра, Хансин. У моей тети (...), казалось, был туберкулез. Моя сестра Софи умерла от туберкулеза. (...) Я родился больным. (...) Мой брат умер от пневмонии. Мой дед умер от туберкулеза костей. Я думаю, что мой отец унаследовал его болезненное состояние и его беспокойство.

Я придерживаюсь мнения, тем не менее, что мое искусство не зараженное. Когда я пишу болезни и страдания, это, напротив, здоровый ресурс" [20, с. 127].

Темы болезни, как физической, так и ментальной, физических страданий и смерти нашли свое отражение в большинстве работ художника. Среди них: "Крик", "Больная девочка", "Ночь в Сен-Клу", "Смерть в комнате больной", "Мертвая мать и девочка", "Танец жизни", "Смерть Марата", "Любовь и психо".

Существует множество других примеров живописных и графических работ, по которым можно в той или иной мере судить о влиянии болезни, боли и физических страданий переживаемых в первом лице, либо будучи в составе болеющих людей. Пожалуй, самая крупная выставка, вобравшая в свою экспозицию произведения со сложными глубокими сюжетами, непременно касающимися физических недугов, боли, физических и ментальных страданий, проходила в 2005 году в Турине (Италия) под кураторством профессора Витторио Сгарби и называлась “Зло. Примеры жестокой живописи” ("Il Male. Esercizi di Pittura Crudele"). Экспозиция включала в себя произведения искусства с начала XV века до современности: живопись, графика, фотография и комиксы. Часть, представлявшая эпизоды исторической кинематографии Зла, была принята Туринским Музеем Кинематографа (Museo del Cinema di Torino), находящимся в здании Моле Антонеллиана. Посетители могли в полной мере ощутить тяжесть, страх и трагичность, отображенную в экспонатах.

Из примеров и аргументации, выбранных для данной статьи, можно сделать вывод, что боль, страдание и болезнь безусловно оказывают влияние на профессиональную сторону жизни творческих людей, чаще всего, открывая «второе дыхание» в рабочем процессе. Работоспособность и желание самовыразиться, приведенных в пример художников XIX-XX вв., достигло своего апогея в тот период, когда в жизнь того или иного мастера, входили боль и страдание. Другая сторона вопроса, − это определение тем для графических и живописных работ. Фрида, Тальяферри и Мунк вводили в тематику своих произведений трагизм переживаемых ними чувств и эмоций, чего нельзя сказать о работах Тулуз-Лотрека, Ренуара и Кустодиева, чье искусство было абстрагировано от негативных влияний болезни, боли и страдания, проживаемых в первом лице.      

Рисунок 7.Обложки каталогов выставки «Зло. Примеры жестокой живописи» («Il Male. Esercizi di Pittura Crudele»). Турин, Италия, 2005. Куратор – Витторио Сгарби