РОЛЬ МЕТАФОРЫ В ВОПЛОЩЕНИИ КУКОЛЬНЫХ ОБРАЗОВ (НА ПРИМЕРЕ РОМАНА Д. РУБИНОЙ «СИНДРОМ ПЕТРУШКИ»)

ROLE OF METAPHOR IN PUPPET IMPLEMENTATION (ON THE EXAMPLE OF D. RUBINA'S NOVEL «PETRUSHKA'S SYNDROME»)

Yusra Akram Al Abdali

Instructor, Department of Russian language and literature, University of Baghdad, Iraq, Baghdad

Аннотация. В статье рассматриваются метафоры как одно из основополагающих средств, использованных Д. Рубиной при написании романа «Синдром Петрушки», для формирования образов кукол как равноправных героев произведения. Автор статьи продолжает исследование, связанное с творчеством Дины Ильиничны Рубиной - представителя современной российской прозы.

Abstract. The article examines metaphors as one of the fundamental means used by D. Rubina when writing the novel “Parsley Syndrome” to form images of dolls as equal heroes of the work. The author of the article continues research related to the work of Dina Ilinichna Rubina, a representative of modern Russian prose.

Ключевые слова: метафоры; образы героев; куклы; одушевленные и неодушевленные имена существительные; ассоциативные связи. 

Keywords: metaphors; images of heroes; dolls; animate and inanimate nouns; associative links.

Метафоризация пространства произведения посредством разнообразных художественных средств – один из наиболее частотных авторских приемов при построении сюжета и прорисовки художественных образов. Одним из ярких мастеров использования метафор в своем творчестве является известный представитель современной российской прозы Дина Ильинична Рубина.

За основу проведенного исследования, результаты которого будут изложены в данной статье, был взят ее роман «Синдром Петрушки», где были подвергнуты анализу метафоры, связанные с образами кукол, занимающих наряду с главными героями свои ниши в произведении, оживающих в руках Петра – кукольника от Бога, огромного таланта человека, для которого познание мира и адаптация к нему проходила посредством общения с куклой, посредством вживания в реальный мир через мир вымышленный, как бы игрушечный, кукольный.

Очень показательна в этом плане мысль, прозвучавшая на страницах романа из уст лучшего друга с детства Петра, а на момент написания романа психиатра с приличным стажем работы в одной их израильских клиник доктора Бориса Горелика: «Сейчас думаю: не была ли его тяга к выражению себя через куклу преодолением частичного аутизма, способом как-то обратиться к миру? Недаром он и сейчас совершенно преображается, когда берет куклу в руки; и если работает не за ширмой, а на сцене, в открытую, то – при своем-то небольшом росте, сутулости и отнюдь не классической фигуре – кажется более высоким, необъяснимо более значительным и – да что там! – становится по-настоящему неотразим» [2, с. 45].

С раннего детства Петр, герой романа «Синдром Петрушки», отличался довольно необычным для мальчика талантом  – своим умением, как говорят профессиональные кукловоды, «водить куклу», оживляя марионетку, переводить ее в разряд людей с ярко выраженным характером. В современном русском языке при разграничении понятий одушевленности / неодушевленности имен существительных слово «кукла» при нарушении всех логических связей, когда по ассоциации к одушевленным предметам относятся живые существа, относится к группе одушевленных [1, с. 313]. Можно предположить, что данная градация связана с языческими верованиями прошлого, некоторые аспекты которого существуют и в современных верованиях, например, культ куклы вуду, когда кукла является прообразом конкретного человека. Через весь роман красной нитью проходит тема оживления образа куклы посредством вложения в нее частички души кукловода и те человеческие трагедии и страсти, которые связаны с этим мистическим превращением «человек – кукла» / «кукла - человек». В связи с этим довольно однозначно можно трактовать эпиграф романа «Человек и кукла, кукольник и взбунтовавшаяся кукла, человек как кукла – в руках судьбы, в руках Творца…» [2]. И тем страшнее и печальнее тот пусковой момент,  который подтолкнул другую главную героиню романа, Лизу, к краю пропасти – расстройству психики, когда Петр, гениальный творец кукол, создал уникальный экземпляр – по образу и подобию Лизы...

При формировании образов кукол, наряду с людьми обозначенных в качестве равноправных героев романа «Синдром Петрушки», Д. Рубиной используется такой прием, как метафоризация. Можно предположить, что таким образом  автор, как бы уравнивая в правах кукольные персонажи с живыми людьми, поддерживая реноме параллелей образа «человек – кукла» / «кукла − человек», оживляет образы, одаривая их душой и эмоциями.

Как известно, к метафорам относят «троп или фигуру речи, состоящую в употреблении слова, обозначающего некоторый класс объектов (предметов, лиц, явлений, действий или признаков), для обозначения другого, сходного с данным, класса объектов или единичного объекта….» [6].

При анализе лексической составляющей романа, связанной с метафоризацией образов кукол,  нами были выявлены в основном метафоры-олицетворения, при которых происходит наделение неживых предметов признаками свойствами живых существ, и метафоры-эпитеты, которые строятся на отношении человека к окружающей действительности [1, с. 315].

Так, среди метафор-олицетворений нами были отмечены следующие лексические единицы: взобрался на край стола, суетливо крестясь, страшно живо шевеля боками и смешно отклячивая зад, пятился, повторял басом, заваливался на спину, отдувался, скулил (о марионетке по имени Поп); пошла, колыхая косой, напевала визгливым голоском, завлекала, величала, отплясывала (о марионетке по имени Красавица); ходил свататься, признаваясь в любви, становился на одно колено (о кукле по имени Журавль); ссорились и не уступали друг другу (о кукле по имени Цапля); предъявляли друг другу вздорные претензии, от слабости едва держась на ногах, два поникших в темноте старика (о взаимоотношениях Журавля и Цапли); младенец двигался, с любопытством заглядывая в чашку, оборачивался и при этом постоянно менялся в лице (о кукле по имени Сиротка); издавала благостный причмокивающий звук, томно поводила головой, спящая Лиза, вздохнула (о кукле по имени Эллис); в правой руке зажал курительную трубку, злорадное молчание куклы, ухмылялся, съехал по степе и завалился на спину (о кукле по имени Кочмарь); скакал, размахивая своих своим кривым мечом, делал себе харакири (о кукле по имени Самурай); затевал проекты, ратовал за реформы, выступал, убеждал, провозглашал, обличал и приветствовал, непременно попадая в идиотские комические ситуации (о кукле по имени Атас); опасался, предрекать стране и народу ужас (о кукле по имени Кирдык); поднял голову, проговорил, резко обернулся (о кукле по имени доктор Фауст); шутил, танцевал, общался с публикой, улыбочка росла и ширилась (о кукле по имени Фаюмочка); отбрехивалась, хвастала (о кукле по имени Ариадна Табачникова). Общее число − 58 слов.

Среди метафор-эпитетов отмечены следующие лексические единицы: залихватски растягивал слова хриплым пивным голосом, посвистывал сквозь зубы и страшно матерился (о марионетке по имени Балда); фистулой частил хулиганскую абракадабру (о марионетке по имени Незнайка); поседелый в пенсне, некузнаваемый, с толстенным, будто разбухшим клювом старик-журавль (о кукле по имени Журавль); моложавая кокетка, глупая, подслеповатая старуха-цапля(о кукле по имени Цапля); пивное брюхо (о кукле по имени Кочмарь); оскаленный, с озверелым лицом (о кукле по имени Самурай); заполошный вздрюченный толстячок, пылкая невнятная скороговорка (о кукле по имени Атас); длиннющая глистообразная физиономия, говорил внятно, редко, увесисто (о кукле по имени Кирдык); плутовская физиономия, совершенно девичьи черты лица, миндалевидные глаза, вечная двойственность (о кукле по имени Тио); горькая задумчивость в лице, горбоносое лицо (о кукле по имени доктор Фауст), добряк и красавец неопределенного пола и рода, нечто среднее между лешим и домовым, обстоятельная, деловая, как бы устремленная вдаль походочка, нос по ветру, тело торпедой несется вперед, бархатный голосок (о кукле по имени Фаюмочка); эстрадная дива, оторва, дебелая блондинка, говорила мечтательным голоском (о кукле по имени Ариадна Табачникова); опасный, веселый и лихой, с булавой и колокольчиками, с крепким утиным носом, острым подбородком и лунными глазами (о кукле по имени Кашпарек); миниатюрная женщина, безмятежно глядя с тихой улыбкой, бессмертные багряные власы (о кукле по имени Эллис). Общее число − 44 слова.

Таким образом, можно отметить, что метафоры, связанные с образами кукол, представлены в романе Д. Рубиной «Синдром Петрушки» 102 лексическими единицами. На основании проведенного анализа данные лексемы были распределены нами по 2 основным группам – в соответствии со смысловой направленностью метафор. Наибольшим количеством лексических единиц отличается группа метафор-олицетворений (58 лексических единиц), наименьшим (44 лексические единицы) – группа метафор-эпитетов.